Метро 2033: Зима милосердия

По раскрошенному асфальту прыгала, царапая его когтистыми лапами, не успевшая поучаствовать в нападении вичуха. Мерзкая тварь злобно шипела, роняя из оскаленной пасти пузырящуюся на покрытой инеем поверхности слюну, но не пыталась напасть, просто кричала, широко разевая рот. Никто не выстрелил – берегли патроны.

– Хорошо, что недалеко ушли.

– Да, стая большая, вторую атаку не отбили бы.

Два неузнаваемых под масками противогазов бойца скользнули мимо. Женя все так же безмолвно стоял у павильона.

– Уходим! – крикнул ему замыкающий сталкер и махнул рукой. – Эй, как там тебя!?

Женя, словно не услышав, осторожно двинулся к вичухе… Причина ее поведения стала понятна: цепочка свежих пулевых отверстий пересекала чуть скособоченное крыло. Вичуха попятилась. Парень поднял автомат и посмотрел ей в глаза. В его душе не было ни страха, ни жалости. Как любому новичку, автомат придавал ему уверенности и спокойствия.

Вичуха задрала клюв к небу и тонко заверещала – звала своих на помощь. Женя на мгновение прикрыл глаза и увидел этих «своих», вернувшихся на крышу. Исходящие от них разноцветные волны трепетали любопытством и… ужасом?

«Хотя какой я сталкер?» – апатично спросил себя он, поворачиваясь к вичухе боком. Левой ладонью подпер цевье, отставил правый локоть, как учил Сергеич, и тщательно прицелился. Вичуха продолжала вертеть уродливой кожистой головой. Евгений всадил короткую очередь под складчатое горло, ящерица опрокинулась на правый бок. Женя полоснул второй очередью в то же место, почти начисто оторвав вичухе голову. У гермоворот одобрительно зашумели, но слов было не разобрать. Ощущению цельности картины этого маленького мира, мира площади у станционного павильона, шум не помешал.

Женя встретился глазами с последним оставшимся на поверхности сталкером, нетерпеливо переминающимся у гермозатвора в ожидании, и понял, что пора возвращаться. Но теперь его отвлек возвышающийся неподалеку конус метра три высотой. Сергеич говорил, что это «муравейник», но живут ли в нем муравьи – не уточнял. Зато рассказывал, что по нему можно ходить, и поверхность пружинит под ногой, будто муравейник сделан из пористого сыра. Парень как раз решал, не сходить ли проверить насчет муравьев, когда стая мелких серых животных выбежала на середину площади и закружилась в хороводе.

«Крысы!» – обрадовался Женя старым знакомым.

Только это были не крысы. Существа были размером с некрупных поросят, без шерсти, и действительно напоминали крыс, но по мере приближения стало ясно, что это – мутировавшие собаки.

Евгений всмотрелся в круговерть невиданных им ранее животных и разглядел в этом движении смысл. Твари выталкивали из своего круга яростно огрызающуюся самку с детенышами.

Женя ухмыльнулся в маску и подошел ближе. Самка отвернулась от сородичей и, оскалившись, загородила детенышей от человека.

Стало видно, что обреченные на заклание звери покрыты белесыми язвами, из которых сочится гной.

«Да они больные!» – догадался парень.

Тратить патроны не хотелось. Он с удивившей его самого точностью ударил самку штыком, пригвоздив ее к земле. Штык автомата увяз в хрустнувших ребрах, пришлось извлекать его, упершись ногой в издыхающую тварь. Детенышей Женя затоптал сапогами…

В голове снова возникла и уже не пропадала цветоволновая картина мира. Евгений закрыл глаза и стоял так, не шевелясь и почти не дыша. Цвета мира, видимые только ему, искрились и переливались, словно осмелев после ухода людей. Вичухи занялись своими делами: вернулись к трупу пулеметчика, уволокли наверх и приступили к трапезе. Цвет их пиршества был ярко-красным и даже красивым, но туда смотреть Женя не хотел.

Ожил «муравейник». Один из его склонов, казавшийся золотистым, вытянулся длинным языком, накрыл ковром тело вичухи и запульсировал серебристыми брызгами, переваривая ее. Другой язычок, поменьше, деликатно обогнул стоящего человека и тронул останки крысоподобных собак, словно пробуя их на вкус. Этот желтый пористый язык муравейника был усеян крупными, разного размера дырками. Кончик его приподнялся и… посмотрел.

– Чего тебе? – спросил Женя.

Он не мог разглядеть ничего похожего на глаза, но ощутил внимательный взгляд. Видимо, смотрели дырки. Языки муравейника убрались к конусу, не оставив на земле ни вичухи, ни собак. Однако кусок, что был у ног парня, с хрустом отломился и ковриком улегся на асфальт.

Наступила тишина.

Женя пошел к гермоворотам, не обращая внимания на тянущийся за ним кровавый след. Он улыбался улыбкой человека, хорошо сделавшего свою работу.

Все еще держащий ворота открытыми сталкер почуял эту улыбку.

– Проходи!

Если раньше в его голосе звучало нетерпение, то теперь его сменил благоговейный ужас.

Евгений шагнул внутрь, и низкий потолок обрушился глухой тяжестью на лоб, сдавил мозг так, что дышать стало невозможно. Парень отпрянул назад. Упал снаружи, уткнулся лбом в покрытый изморозью асфальт. Заставил себя дышать мелко и часто, чтобы прийти в чувство. Рванул ворот комбеза, но тот не поддался.

– Полегче! Что с тобой?

Женя окинул взглядом двухметровую фигуру в чистом ОЗК.