Метро 2035: Преданный пес

Нефть – кровь войны. Даже если война крохотная, а топливо найти почти невозможно. Сейчас с этим стало проще, сейчас эта сука снова вернулась. Пусть и совершенно маленькая. Главное же в войне что? Правильно, результат.

Зуб выкрутил руль «ласточки», вписываясь в поворот на Москву. Слева, серый и вечный, расправлял крылья Самолет. Справа виднелись уцелевшие раскрошившиеся зубы многоэтажек и чудом оставшаяся буква М на холмике из смеси грязи, земли, листьев и веток с травой, который вырос на месте макдачной.

Топлива у него в баках было под завязку, и в большом основном, и во втором, для форсажа, если доберется до М-5. Его война только началась, и Зуб очень хотел ее выиграть. Лишь бы не подвела «ласточка» и он сам. А все остальное, как говорил Кулибин, дело наживное. Врагов совершенно неожиданно он себе нажил там, где и не ожидал. Или думать вовремя не хотел по собственной дурости.

Старая карбюраторная девятка, скрежетнув усиленным днищем по развороченному асфальту, заскрипела, входя в поворот. Сзади дробно грохнуло, рассыпая стальной горох выстрелов. Звонко простучало по бронепластине, закрывающей тыл машины, зазвенев, казалось, прямо внутри головы.

Ларек «Союзпечати», светлеющий остатками белого пластика под густой плетенкой вьюнка, взорвался во все стороны хлипко-дряхлыми стенками. Гантрак-«Волк», рычащий почти немецким двигателем «опеля-фронтера», спрятанным за наваренными листами, кенгурятником и небольшим отбойником, разнес его в клочья, стремясь дотянуться до юркой машины Зуба. Стрелок, мотающийся за щитками, врезанными в крышу, закрутил ручку самодельной картечницы-мясорубки. Свинцовые конусы, отливаемые рейдерами, застрекотали, тычась в борта «ласточки». Вминали пластины щитов, выгрызая в них прорехи, и гулко плющились о кузов, не долетев до водителя.

Зуб, справившись с заносом, перекинул передачу, утопил газ до упора, заставив движок взвыть на максималке, выбросив черный клуб несгоревших топлива с маслом. Машина, переделанное Кулибиным «зубило», прытко взялась, цепко хватая недавно найденными толстыми покрышками Москву и Московское шоссе, стрелой уходящее за город на Управу, Красную Глинку и Красный Яр.

«Волк», подпрыгивая через развалившиеся бордюры и тележки супермаркета, умершего вместе с торговым центром слева, рванул следом. Его брат, длинный и широкий «Грейт-Уолл», украшенный отбойником, снятым с дорожного грейдера и наваренным на новую раму, скрежетал защитой на повороте, украшенном черными кривыми следами после Зуба.

«Ласточка», раскидывая листья, ветки, проржавевшие остатки байков, вечно живой пластик и почти рассыпавшиеся человечьи останки, неслась вперед. На прямой Зуб надеялся выиграть время, скинуть с хвоста Воронов и не попасть под точные выстрелы с «медведя», ревущего по пятам меньших собратьев.

За ним шел самый настоящий «фред», тягач «Фрейтлайнер» годов девяностых, найденный рейдерами на древней штрафстоянке. Машина без электроники, простая и надежная, как кувалда. Еще круче она стала после установленной платформы с безоткатками, переносимыми стрелками с борта на борт. Реактивные гранатометы, удерживаемые паучьими станками, сделанные мастерами завода «Металлург», плевались снарядами, начиненными самопальной взрывчаткой куда как хорошо. Здесь, на ровном отрезке от улицы Димитрова, становящейся все ближе, и до Ташкентской, где гордо торчала уцелевшая угловатая башня высотки, «ласточка» и сам Зуб стали лакомой мишенью.

Бензонасос хлебал горючку как заведенный. Движок ровно гудел, набирая обороты. Зуб включил последнюю передачу, косясь в крохотное боковое зеркало, и стиснул зубы. «Медведь» уже развернулся бортом, выставив наружу три толстых ствола и суетящихся рейдеров. «Волки», не желая попасть под снаряды, сбросили скорость и жались к заросшим тротуарам.

«Ласточка», чуть всплакнув металлом, сотворила петлю, тут же выравнявшись влево, и снова закладывая кривую. Зуб, сам того не понимая, кричал без остановки, чувствуя смерть, горячую и рыщущую провалами стволов за спиной.

Рокот выстрела пришел одновременно с раскрывшимся рыже-черным цветком сбоку. «Скорая», двадцать два года простоявшая на обочине, вросшая в землю и почти незаметная за густым плющом, разлетелась в стороны, мигом занявшись сухостоем, пролезшим и внутрь.

Зуб совершил еще один вираж, добравшись до рейсового автобуса и очень желая спрятаться за ним. Сейчас будут бить в два ствола, пока перезаряжают третий граник. Это он понимал хорошо, помня о постоянных учениях, проводимых Девил. Знать бы, что такое случится, он бы ей… э-э-х!

Вторая граната прошила тонкий корпус турецкого «неоплана», клюнула насупившуюся морду пожарного Зила, разорвалась осколками и огненным шаром. Пламя мазнуло нос «ласточки», опало, Зуб крутнул вправо, всем собой, даже жопой, понимая, куда влепится третий выстрел. И угадал, пролетев перекресток с Димитрова, любуясь распустившейся красной астрой разрыва в бывшем свадебном лимузине.

– Да-а-а-а-а! Да-а-а, сука! – Зуб орал, не закончив петлять, но почти уйдя с дальности прямой наводки. – Хер вам, да-а…