Метро: Башня. Метро. Эпидемия. Трилогия (СИ)

Одна крупная пузырящаяся капля попала управляющему на тыльную сторону правой ладони, и он закричал – громко и протяжно. Резким движением он вырвался из объятий Ковалева и затряс рукой, пытаясь смахнуть раскаленную каплю, но было уже поздно – в свете догорающего сервера он видел, как кожа на месте ожога почернела и завернулась неопрятными грязными лохмотьями.

– Тихо, Коля! – снова заорал на него полковник.

Комната центрального пульта размещалась в самом центре технического этажа; в ней не было окон, только дверь, ведущая в коридор. Сервер, шипя, догорал в углу, озаряя последними отблесками пламени задымленное помещение; изо всех углов выползала тяжелая, непроглядная темнота.

– Коля! Замолчи! Успокойся! – Ковалев поднялся на ноги и встряхнул управляющего.

Вместо ответа Петухов показал ему обожженную руку; в глазах его была такая обида и боль, что полковник смягчился.

– Ладно. До свадьбы заживет, – машинально бросил он и огляделся, пытаясь сориентироваться.

Прямо на него, как два мутных бельма, смотрели остывающие экраны мониторов. Он подошел к своему столу и взял трубку телефона. Серый пластик раскрошился в пальцах, как нагретая в кармане конфета, и Ковалев с криком отдернул руку, подумав про себя: "Один-один. Сегодня мы ведем счет не партиям, а увечьям. А именно – обожженным рукам".

Он посмотрел на развалившийся телефонный аппарат.

– Рация. Где-то здесь должна быть моя рация, и если я хочу ее найти, то надо действовать побыстрее.

Но темнота была уже настолько плотной, что Ковалев, как ни приглядывался, так и не смог найти свою "Моторолу".

– Да и черт с ней! Надо выбираться отсюда.

В оружейной комнате стоял резервный сервер. Дубенский, видимо, под впечатлением фильма "Крепкий орешек", настоял на том, чтобы дублирующую систему управления Башней разместили в защищенном помещении. Программисты и управляющие морщили носы, но Ковалев считал, что это разумно. По крайней мере, сегодня это точно выглядело разумным.

– Пойдем! Переходим на резервный пульт, – Ковалев направился к двери, на ходу доставая магнитную карточку со своим личным кодом – она служила ключом ко всем электронным замкам Башни.

Но, еще не успев дойти до двери, он понял, что сейчас карточка мало чем ему поможет. Дверь была заблокирована, и огонек, возвещавший о рабочем состоянии замка, не горел. На всякий случай Ковалев нащупал узкую щель считывающего устройства и сунул в нее карточку. Бесполезно.

За спиной послышались шаги и хруст стекла.

– Ну, что там? – Петухов говорил, словно хныкал. "Наверное, он выглядит сейчас, как обиженный мальчик".

– Мы заперты, Коля, – спокойно ответил Ковалев. – Мы заперты, понимаешь? – запоздалая адреналиновая реакция – на испуг и боль – давала себя знать, проявляясь в виде гнева, готового выплеснуться на ни в чем не повинного управляющего. – Попробуй открыть эту проклятую дверь, а я пока поищу рацию.

Полковник вернулся к своему столу и принялся осторожно водить ногой по полу, пытаясь нащупать рацию. Едкий дым от сгоревшего пластика щекотал ноздри и глотку, заставляя его натужно кашлять. Он еще не до конца сознавал, что произошло, но тревога и нарастающее беспокойство постепенно овладевали им, грозя перейти в панику.

Внезапно на полу – совсем в другой стороне, чем он думал – зажегся зеленый огонек, и встревоженный голос произнес:

– Центральный! Первый пост, прием!

Ковалев круто развернулся и ринулся к рации.

* * *

– Сергей! Что это было? – один из охранников, дежуривших в вестибюле, повернулся к напарнику.

Тот лениво потянулся и отложил газету в сторону.

Первый охранник, Антон, встал из-за стойки и подошел к огромным стеклянным дверям.

– Мне показалось, что сработали замки…

Он прошел под фотоэлементом, но никакой реакции не последовало. Двери не открылись. Антон толкнул стеклянную створку плечом, зная, что это бесполезно; двери нельзя было вышибить и машиной.

– Это как понимать?

– Не знаю.

– Позвони-ка шефу, скажи, пусть не балуются.

– Ага…

Второй охранник снял трубку внутреннего телефона и несколько секунд сидел, уставившись в пустоту.

– Ну? – не выдержал Антон.

Сергей пожал плечами и постучал пальцем по рычагам аппарата.

– Молчит.

– То есть?

– Нет гудков.

Антон недоверчиво покосился на напарника, затем подошел к стойке. Он взял трубку из рук приятеля, подул в мембрану, словно это могло что-то изменить, и громко сказал:

– Центральный! Центральный! Я – первый пост! – но результат был тем же. – Только этого не хватало! Возьми рацию… – он не успел договорить.

Раздался нежный мелодичный звонок, и потом – характерный тихий звук открывающихся дверей.

Из лифта вышла дама, на вид – лет пятидесяти, в круглой соломенной шляпе, с тульей, перевитой лентами. На руках у дамы сидела маленькая лохматая собачка с бантиком между ушами – йоркширский терьер.

Дама прошла мимо них, не удостоив охранников взглядом.

Сергей, будто завороженный, смотрел, как она вышагивает по ровным блестящим мраморным плитам, покрывавшим пол вестибюля.