Меценаты зла

Громов уперся руками в пол и выпрямил спину. Позвонки хрустнули, изо рта вырвался непроизвольный крик. Звездолетчик подвинулся назад и теперь сидел ровно, опершись на стену. «Похоже, ничего не сломано», – с надеждой подумал Кирилл и сделал вдох поглубже, каждый миг ожидая, что обломок ребра пронзит легкое, и он умрет с тем же диким звуком, что и Браун. Мысль о капитане принесла не меньшую боль, чем истерзанное ботинками пиратов тело.

Муть немного сошла с глаз, и Громов, поворачивая голову, словно старый, плохо смазанный робот, оглядел помещение. Поэт спал, глубоко дыша. В золотую корону волос было вкраплено с сотню рубинов. Чья эта кровь сказать было невозможно. Кирилл был уверен, что кровь Макара есть на каждом из них.

Смерть врача стояла перед глазами во всем своем невероятном ужасе. Ружье, стреляющее пулями-ракетами, было самым бесчеловечным ручным оружием, с которым звездолетчик встречался. На планетах Союза трех систем его выпуск был запрещен. Значит, пираты сделали его сами. Или взяли с кораблей Тайлы. Последнее предположение Кириллу особенно не понравилось.

Рядом с Иваном лежал Жак. Выглядел он неплохо, но средний палец на левой руке выгнулся под неестественным углом. «Не везет тебе с пальцами, дружище, – подумал Громов. – Надо скорее вправить его».

Кирилл решил позвать француза, но из сухого горла вырвался лишь хрип. Прочищая глотку неуверенным кхеканьем, звездолетчик повернул голову. «Эх, Клаус, Клаус, исполнилась твоя мечта. Не летать тебе больше с циничным врачом, – глядя на избитого менеджера, подумал Громов. – А Макару больше не зубрить пункт о субординации».

Саша Лим сидел, привалившись к стене, и смотрел на Кирилла. Губы стюарда превратились в кровавые оладья. В глазах застыл первобытный ужас.

Кирилл, превозмогая боль, снова набрал полную грудь воздуха. Голым был только он, всем остальным одежду оставили. Хоть она изрядно потрепалась и испачкалась от побоев, это было лучше, чем щеголять в одном исподнем.

Каюта была абсолютно пуста. Ни лежанок, ни умывальника. Лишь в углу стоял утилизатор. Судя по тому, как он был загажен, он давненько служил туалетом.

– Ты как? – наконец выдавил из себя Громов.

Взгляд стюарда стал еще безумнее.

– Что с нами сделают? – спросил Саша.

– Что захотят, – пожал плечами Кирилл и тут же проклял свою привычку. От легкого движения позвоночник пронзила огненная стрела.

Громов понимал, что не стоит пугать парня, что нужно его подбодрить, но зачерствевшая от событий последних месяцев душа отказывалась выражать сочувствие.

– Они убили капитана и врача! Что им мешает убить нас?

– Ничего.

– Я говорил, что надо сдаться! – Саша уже не говорил, кричал.

– Ты уже сдался, – как можно спокойнее сообщил Кирилл. – Со всеми потрохами. Осталось начать называть пиратов хозяевами и из тебя выйдет отличная собачонка.

От возгласов стюарда очнулись все остальные. Пробуждение каждого члена команды сопровождалось длинным стоном, в котором слышалось: «Зачем я вообще проснулся?» Жак тупо уставился на вывихнутый палец, Клаус сразу постарался подняться на ноги, Поэт перевернулся на живот и воздел себя на колени.

– Команда, как самочувствие? – спросил Кирилл, чтобы хоть как-то развеять тишину.

– Брауна жалко, и Макара, – вздохнул Клаус и начал снимать длинный пиджак. – На вот, возьми.

– Огромное спасибо, – принимая подарок, ответил Громов. – Браун и Макар сражались храбро. Такая судьба может ждать любого космолетчика.

– Жизнь столько раз висела на волоске, что испугаться по-настоящему не получается, – сказал Поэт.

– Именно это я и хотел сказать, – хмыкнул Жак. – Кирилл, вправь палец.

– Будет больно, – предупредил звездолетчик.

– Не сомневаюсь, – протягивая руку и отворачиваясь, ответил француз.

Жак закусил рукав куртки и лишь глухо простонал, когда Кирилл вправил сустав.

– Больше никого полечить не надо?

Все промолчали. Кирилл встал и мысленно усмехнулся, представив, как он выглядит в носках, трусах и длинном пиджаке, закрывающем ягодицы. Громов подошел к двери и толкнул ее. Но она, естественно, оказалась заперта. Ноги звездолетчика задрожали от слабости, голова закружилась, а горло пересохло еще сильнее. Цепляясь за стену, он опустился на колени.

– Как же хочется пить, – словно озвучил его мысли Саша Лим.

– Не думай про это, – прохрипел Громов. – Пираты жестокие люди.

– Кирилл, там в карманах ничего не осталось? – с надеждой спросил Клаус.

Громов покачал головой. Все остальные тоже начали проверять закрома одежды. Только у Поэта во внутреннем кармане завалялся листок бумаги.

– Счастливчик! – прокомментировал Жак. – Сможешь задницу подтереть.

Иван грустно обвел взглядом братьев по несчастью и сказал:

– Даже карандаш забрали.

– Суки! Никакого уважения к творческой личности, – продолжал скабрезничать Жак, маскируя собственный страх и усталость.

Никто не ответил. Рассевшись вдоль стены, бывший экипаж «Гиппократа-м77» начал массировать себя, пытаясь уменьшить последствия побоев. То и дело в каюте звучал то хрип, то стон, то смачный хруст.