Мэтт Грэнвилл, Везучий Неудачник

Что-то липкое и противное потекло по лицу, и я зажмурился. Кое-как оттер пахучую гадость рукавом и возмущенно уставился на толстяка, который как ни в чем не бывало улыбался, словно не облил меня только что «Сладкими Слезами Стыда». Дракон вздохнул и отвернулся. И с чего это я собрался умирать, на голодный-то желудок?

Толстяк надел перчатки из кольчужника, собрал штук десять снежных шаров и пристроил их на льдине. Дракон вскинул голову, выдул из ноздрей струйку дыма и резко выдохнул. Огонь охватил снежки, а ледяной зверь выпустил коготь-бритву и вжикнул прямо по пламени. На льдину посыпались ломкие золотистые осколки. Толстяк учтиво поклонился, воткнул в каждый снежок по ветке ведьминого пустодревника и сгреб их на поднос. Я замер: только что на моих глазах сотворили невероятное волшебство! Какое искусное сочетание стихий! Как дорого я бы дал, чтобы узнать, какие превращения произошли в этих шарах!

Толстяк протопал мимо, и я скосил глаза на поднос. Снежки превратились в золотые ядра со срезанными макушками, внутри которых булькала и пенилась мятно-изумрудная жидкость. Над ними клубилось облако ароматного пара. Дракон еще раз с тоской глянул на меня и завалился спать.

– Подходи, хлебнем ледяного огоньку! Высший сорт! – подмигнул мне трактирщик.

Все-таки было очень мудро не демонстрировать свои познания в алхимии. На будущее я твердо решил: скромность украшает. Хоть и не так ярко, как светобуквы. И вслед за толстяком подошел к стойке, за которой, уперев руки, стоял трактирщик.

– Позвольте представиться: Мэтью Грэнвилл, участник конкурса Школы Магии. Хочу выразить…

– Да ты что, парень! Какая благодарность! Ты как на пороге рухнул, так я чуть не прослезился: вылитый я лет пятьдесят назад! Зря, что ль, я название придумал – «Трактир семейного типа „Сирота“»? Да мне каждый посетитель как брат! А тем более Везучий Неудачник! Лишний раз заглянут посмотреть, а нам это не помешает – скоро ж соревнование!

Трактирщик так расчувствовался, что даже вышел из-за стойки. Он оказался невысоким и лысоватым, на шее болталось полдюжины амулетов, на левой руке из-под закатанного рукава выглядывала татуировка в виде трех ушей. Вот это да! Да я и пол-уха никогда не видывал! А тут сразу три, высшая ступень! Это ж сколько народу приходит к нему поговорить…

– Я Визл, а это Боб-Сундук. Это он отнес тебя наверх и баюкал, как родного сына. Так что сутками сладчайшего сна ты обязан ему.

Сутки?! Пока остальные вовсю одомашнивали, а Китти Плюш выполняла, небось, бонусные задания, я спал без задних ног? И за это еще должен быть благодарен?!

Помощник расплылся в довольной улыбке. Больше всего он был похож на большого откормленного борова. Честное слово, только вместо копыт – руки-ноги, а так один в один. Даже похрюкивал.

– Боб свою работу знает отлично. Но, как говорится, знание – сила, а сила есть – ума не надо. Так что если навести справки или поболтать – то за этим лучше ко мне.

Он поставил передо мной золотой снежок с ледяным огнем.

– Угощайся. А то эти испытания до смерти уморить могут, знаю я Аманду.

Напиток покалывал горло крупинками льда и растекался по телу огненной рекой. Я с интересом рассматривал, как на коже появляются морозные узоры, а на кончике языка пляшет крохотный огонек. Еще меня жутко раздражали эти двое. Как они смеют на меня смотреть? Почему не трепещут?! Сейчас они поймут, что со мной шутки плохи, я сам – огонь!

– Тихо-тихо, парень. Первые пару раз такое бывает. Ты б видел, что вытворял Чарли Пранк, когда работал над рецептом зелья.

– Вы знали Чарли Пранка? Он здесь бывал? – Ради этого я приспустился с потолка. Даже не знал, что умею летать. Только почему-то кругами.

– Ха! Знаю ли я Чарли Пранка! Где, думаешь, он сочинил свои лучшие выходки? Где пережидал бучу? Хочешь знать, так я всем ему обязан – это ж он добыл этого дракона и придумал, как готовить ледяной огонь. Да, Мэтью, Братство трактирщиков рыдало, когда Чарли Пранка выставили из Карпетауна…

Визл, видно, принялся вспоминать славные былые времена, потому что в глазах его появились слезы.

– Боб, ты отдавил мне ногу… А теперь что? Мэтью, ты видишь тут хоть одного посетителя? Перемещения портят весь бизнес. Этот ковер вечно норовит запихнуть трактиры куда подальше. Вот все, что мы заработали до заката! А с нас еще вклад на состязание со Столицей! – И он высыпал на стойку пригоршню золотых.

Золото! Как приятно на нем полежать, погреть бока. Прочь от него, жалкие людишки…

Но пока я наматывал круги над монетами, Боб сгреб все до единой своей здоровенной лапищей. Он внимательно обнюхал каждую и закинул себе в рот. Вдруг скривился и выплюнул одну: золотой упал на пол и медленно растаял. А Боб довольно похлопал себя по животу. Раздался мелодичный монетный звон. Так я узнал, что переливы золотых можно слушать вечно.

– Умница, Боб! Хорошая свинка-копилка сейчас такая редкость… Мэтью, присядь пока, поешь, потом поговорим. Пора уже открываться, – озабоченно сказал Визл, становясь за стойку.