Меж бредом и явью

Меж бредом и явью

Меж бредом и явью.

В мороке¹, дарованной печью.

Когда мне не спится. И если занять себя нечем.

Порывами ветра, что в мире живёт заоконном.

И тени скользят, и не кажутся чем-то знакомым.

Меж явью и бредом, порывами сорваны краски.

Я в поезде еду, по свету той лунной указки.

И те остановки, в которых лишь тамбура грохот,

И запах стекла, и раскидистый храп или хохот.

А путь недалёк, по следам остывающим следом.

И тот огонёк, что играет с огнём, непоседа,

Глядит сквозь костёр,

обожжённое мимо пространство, -

Цветастый шатёр,

с путеводной звездой постоянства.

Добрая лира

Мы не торопимся. И, делая добро,

Мы время не торопим. Мне, поверьте!

И, открывая прошлое, в конверте

Порой отыщешь некое… нутро,

В котором часто стыдно не признаться:

За дело стоит несерьёзно браться,

Оно серьёзным станет. Так хитрО

Распоряжается действительность. Не нами!

А чем позволим, открываясь миру сами.

Вокзал

Вокзал – он разный. Утром станет в позу,

Он санный, сонный, словно от мороза,

в любое время, даже в летний день,

Когда к прохладе, что дарует тень,

Спешит прохожий, со своей поклажей,

Подушкой ненамеренно разглажен

Покрой его со сна румяных щёк…

И он бы мог поспать вполне ещё,

Но предстоящий путь его тревожит,

И он ни есть не спать теперь не сможет,

Пока в вагоне не укажут место.

А там – беседы, встречи… интересно!

И сон глубок, на фоне проходящих.

В тот тамбур, что так манит всех курящих.

Чихает дымом в преднамеренном зевке.

Халвой слоится на чугунном том совке,

Тот уголь, да в титане ненасытном,

Что плавит чай. Закускою несытной

Его пытаются умаслить и растрогать…

Но не остывшим лучше бы не трогать

Его суровый, словно ярость, бок.

Тот безъязык, кто сделать это смог!

И снисходительно разнуздан подстаканник.

Он – тот ещё, бывалый. Этот странник

Столь многое и многих пережил.

И ночью ложечка в его нутре дрожит:"

"А потеряют?! Что тогда?! Чу, остановка?!."

В вагоне та ещё бывает обстановка…

Вокзал – он разный. Как порталы в расставанья.

От пункта А до пункта Б не расстоянье.

А только часть того пути, где город спящий

Во сне тебя опередит. Он странник вящий².

Лист

Гуаши синей правой части света

И облаком раздробленная часть

Что слева. Я опять ищу ответы

С чего закончить? И чему – начать

Позволить. Распуститься. Попытаться.

А что без вздохов, молча отпустить.

Не всем ветвям – с листов своих срываться.

И звёздам всем, что могут, не светить.

Скрываться, как года, за облаками.

Веков прозрачных, призрачных времён.

Того, что не случится больше с нами,

И чем не будешь ты обременён,

Но ты расстроен! Искренне. Подспудно,

Винишь себя. И не берётся в толк:

Что заработать время очень трудно.

С умом потратить – наш невольный долг.

Так невесомо, легковесно время…

В ручьи сплетаясь, пресная вода

Становится солёной. Это бремя,

Хоть ветра нет, качает ветки так,

Что удержаться слаженному сложно.

Как смыслу, что витает между строк

Любые планы лживы и возможны

Как ветер, что щадит один листок.

И он висит всю зиму. Яркий, лепый.

Кому он как. А мне – великолепный.

На закате…

Чухта³ стогов повязана небрежно.

Безбрежно поле, бережно и нежно

Сквозь ряби, плавким золотом, дерЕв

Волна к волне, как суть свою презрев,

У края света сонный лик горит.

То с нами солнце тихо говорит,

О том, в чём никому не признаётся:

Волненья дня ему передаётся,

Оно ж – по кругу, звёздам и луне,

И тем, кому мерещится в окне

Тот силуэт. Шаги? Едва ли слышно.

Тому, кто здесь, и тем, чьё время вышло.

Следы…

Вены берёз. Их заметно на кисти заката.

Так, натружены. Пылью иль былью весны,

А теперь отдохнут.

Без печали о прошлом, два такта

Отыграет зима. Что – кому. Видеть сны

Или под перелив воробьиной свирели

Увертюры метели с готовностью ждать.

Либо марта, в котором грачи загалдели…

Проглядели мгновенье поры осуждать,

То ль пора?! От того ли, что лето приходит

На готовое всё. И готово на всё ли?!

Мы ль по жизни идём, не она ли нас водит?

Сок берёз недостаточно сладок, а соли

Не хватает нам, в толще зелёной воды.

Мы готовы на всё. Так потеряны мы.

И свои, без надежды, находим следы,

Те, что волнами море потешилось, смыв

Их прибоем веков. Как в мирской суете.

И проверь, это те, или, кажется – те…

Земные сутки

Закаты тикают, за каты⁴

Их вольно⁵ травят, спины скатов

Так круто гнутся, валит волны

Воды поток и ветер вольный⁶.

Строчит, роняя, ствол на сучья,

И как не знать: несчастье – случай,

Лишь редкий частный случай счастья,

На части рвёт. Ему, отчасти,

Мы над собой даруем власть.

В дороге к лучшему, напасть

Нас поджидает, ставит ножку,

Трухою сыплет на дорожку

И ниц нас валит. Пень, как плаха.

Да мы о край, плашмя, с размаха.

И всё, что было после, до,

Мы забываем и с трудом

Мы верим, что мгновенья эти

Вернуться. Завтра, на рассвете!

Солнцеворот, берясь за ворот

ПолУдня помнит – день распорот,

Трещит по швам к подолу дня.

Где шалью, плечи приобняв,

Тоскует ночь. и мы тоскуем.

То жизнь. Не мы её рисуем.

Рискует и рисует нас.

Одним движением, на раз.

Печь

Тепла мерцание…над той печной трубой,

Что постоянно жертвует собой

И от иных скрывает ярость. Печи

Сгорают сами, как сгорают свечи.

Угля укор, рыданья древесины,

Коры чихание ствола седой осины,