Меж двух мгновений Вечности (часть первая и вторая) (СИ)

До этого авика у Крота в личном распоряжении машины никогда не было. Летать-то он, конечно, летал, но только в общем отсеке десантных модулей... А управлять самому приходилось лишь во время сдачи зачетов. Но управление у Шмеля было простым, а два высотных ограничителя надежно гарантировали от всякого рода случайностей. Леталка не поднималась выше двадцати метров и не могла приблизиться к земле ближе, чем на двадцать сантиметров. Поэтому дело пошло сразу. Стрижич, как и обещала, прислала к нему симпатичного инструктора. Правда, не Марину. Крот не стал придавать этому значения. Они полетали над частью, сделали пару кругов по периметру. Здесь надо было быть осторожным - максимально снизиться и все время забирать по дуге, так как силовой купол резко закруглялся к земле. Но о его близости постоянно напоминал пикающий сигнал индикатора.

Марину он подхватил вечером. Она сидела на той самой скамеечке в скверике за клубом, о которой, конечно, совершенно случайно рассказала ему вчера. Крот оценил диспозицию. Скверик окружали высокие неухоженные кусты, и потому скамеечка просматривалась только сверху. Он аккуратно приземлился неподалеку. Марина подняла глаза. Взглянула удивленно. Улыбнулась. А Крот растерялся. Надо было что-то говорить. Искать объяснение вроде бы случайной встречи. Он выбрался наружу, еще раз обругав про себя не желающую слушаться ногу.

Марина захлопнула книгу и поднялась ему навстречу. Она была в джинсах и легком свитерке, а потому показалась ему совсем другой. Немного чужой. Не той Мариной, с которой у него завязалась вчера тоненькая ниточка.

- Отвоевали имущество у Стрижич? - Спросила, весело блеснув глазами. Видно было, что ущемление имущественных прав начальницы ей очень даже нравится. Похлопала машину по выпуклому боку и добавила, - но она, конечно, сделала вид, что отдала авик сама. И, будто бы, брала его только продиагностировать, - и, не давая ему открыть рта, то ли в силу женской болтливости, то ли, чтобы не ставить в неудобное положение, вынуждая отвечать на этот не совсем этичный вопрос, спросила, - покатаете?

- Конечно. - Ответил он мысленно поблагодарив её за то, что она избавила его от необходимости хитрых заходов.

Они втиснулись в кабину, неловко соприкасаясь взглядами, руками, плечами. И уже до объяснений было ясно, для чего они туда влезли.

Он нажал рычажок, рука дрогнула, и Шмель рванул вверх.

- Ну, не так резко, - сказала Марина дрогнувшим голосом. - Спокойнее. Плохо вас Катюша обучала. Дайте-ка, а то вы во двор особняка не попадёте. Ещё на забор сядете. - Она перегнулась к пульту, касаясь его, уже не мимолетно, а жарко и плотно. Шелковистые волосы, скользнули по его щеке. Крот не удержался и поймал их губами. Марина повела головой, словно желая высвободить прядку. Он не дал. Обнял её и притянул к себе. Авиэтку тряхнуло.

- Разобьёмся, - прошептала она, высвобождаясь.

- Двадцать сантиметров страховочного расстояния...

- Не бились вы никогда, товарищ подполковник, об эти сантиметры. Они от смерти, может быть, и спасут, но не от увечий.

Она произнесла эти слова таким официальным тоном, что Крота бросило в холод. Он вдруг понял, в каком глупом положении оказался. Вот сейчас она посадит машину, выйдет и с гордым видом удалится, а он останется сидеть дурак дураком. Марина уверенно повела машину к особняку, ловко и умело посадила её, поправила волосы, повернувшись к нему, сказала:

- Вот теперь можно...

И сама потянулась к нему, но не обняла, даже не подняла рук. И вновь душистые волосы коснулись его лица. Крот осторожно отстранил их, провел руку от шеи к затылку, погружая пальцы в шелковистые глубины. У нее были упругие, смелые губы. Это так не вязалась с податливой покорностью плеч. Сердце его бешено затрепетало.

- Ого, как бьётся, - прошептала она, отстраняясь, чтобы отдышаться после поцелуя, и припала ухом к его груди. - Ну, подождите, дайте послушать.

- Да что там слушать, - ответил он отрывисто, пытаясь успокоиться и стыдясь себя. На самом деле - как мальчишка.

- Как что? Это воинский марш в мою честь. Разве нет?

- В твою, конечно.

- Пойдёмте, - сказала она. - Вы же хотите показать мне дом и угостить чаем, не так ли? - Глаза её смеялись.

Он подготовился к встрече. Днём велел дневальным перенести в танцзал кровать, стол, шкаф и еще кое-что из мелочи, оставшейся после прежнего владельца. Мебель была казенной, но качественной, современной. Где Седых это все брал и как тащил в медвежий угол, было известно только ему одному. В доме Крот немного пришёл в себя. Сдерживая нетерпение, угощал Марину коньяком. Что говорить, и как вести себя не знал, и потому держался скованно, шутил невпопад. Она сдержанно улыбалась в ответ на его шутки, но, кажется, слушала их невнимательно. Потом вздохнула, посмотрела серьезно и сказала строгим голосом:

- Я в душ первая.

И сразу пропал романтический настрой. Но желание не угасло, а наоборот, разгорелось, и осталась лишь потребность плоти - горячая и непреодолимая.

- Ты меня совсем расплющил, - проговорила она жалобно, выбираясь из-под его руки.

За окнами сгущались сумерки.