Меж двух мгновений Вечности (часть первая и вторая) (СИ)

- "Ромео и Джульетта"? - предположил Дюпон. Ему показалось забавным назвать именно этот сорт сигар, несомненно, входящий в десятку лучших и ценимый Черчиллем, но очень уж нелепый по названию.

- Не угадали, шеф, - ответил Антуан, попыхивая трубочкой, - Погарские сигары. Не слыхали о таких?

- Что-то кубинское?

- Русское.

- В России крутят сигары? - изумился Дюпон.

- Представьте себе. В городке Погар. Сталин подарил Черчиллю погарские сигары во время Тегеранской конференции. И мистер Черчилль выкурил три ящика.

- Выходит, Сталин дал ему прикурить?! - засмеялся Дюпон, довольный своей шуткой. - Вот и мы с вами здесь сидим и курим как Черчилль со Сталиным, - продолжил он, указав сигарой на трубку в руках Антуана. - И вопросы нам решать приходится не менее судьбоносные.

- Я слушаю вас, генерал, - отвечал Антуан серьезным тоном.

Он подошёл к окну и, перегнувшись через подоконник, выбил трубку о стену. Бросил взгляд вдаль и вздохнул. К маячившей на далеком горизонте мечети добавилась ещё одна, уже почти достроенная. Эта была уже почти рядом - за рекой, на окраине городка.

- Они наступают. - сказал он негромко, как бы сам себе.

Но Дюпон услышал, удивленно вскинул голову.

- О ком вы, Антуан?

- Вы обратили внимание, шеф, что католические храмы во Франции больше не строятся? В них нет надобности. А вот мечети растут, как грибы после дождя. И это не в районах со сплошным мусульманским населением, а в Иль-де-Франс.

Дюпон нахмурился.

- Чему удивляться? Семьдесят лет назад мы пустили в Европу миллион беженцев из Ближнего Востока. И что? Наши умники не учли, что рождаемость у них в десять раз выше, чем у нас. И вот результат: Франция из унитарного государства превратилась в федерацию. Южные регионы сплошь мусульманские, лишь формально подчиняющиеся французским законам. А по сути дела там царит шириат. И уже не понятно, то ли это провинции Франции, то ли провинции халифата, который, слава Богу, не существует как единое государство.

- Какого Бога вы сейчас имели в виду, мсье? - мрачно пошутил Антуан.

- Вот именно, - скривился Дюпон. - Они изменили тактику и им удалось тихой сапой достичь того, что не удалось силой оружия тысячу лет назад.

- Тысяча триста сорок девять лет назад.

- Что такое?

- Вы ведь говорите о сражении при Пуатье?

- Не помню я, какое там было сражение. - раздраженно отмахнулся Дюпон.

- Я помню. У Пуатье в 732 году сошлись франки под руководством Австразийского майордома Карла Мартелла, и арабское войско Омейядского Халифата под командованием Абдур-Рахмана ибн Абдаллаха, генерал-губернатора аль-Андалусии. - изощрялся Антуан, не скрывая ехидства.

- Да, сильно тебя психоатака проняла. - Покрутил головой Дюпон. - Рядом с тобой, я чувствую себя двоечником. Слушай, неужели ты всё так хорошо помнишь?

- Ну события этих лет только из учебников, - усмехнулся Антуан. - но если серьезно, да, запоминая навсегда всё, что услышал или прочёл. Не знаю, на сколько хватит моей черепной коробки для складывания всего этого хлама. Но я думаю, что все люди помнят услышанное ими, другое дело, что достать из кладовой умеют далеко не все. А я вот умею И боюсь не только это.

Он встал и под настороженным взглядом Дюпона вернулся в кресло. Поймав настороженный взгляд шефа, продолжил неохотно.

- Иногда мне кажется, что припоминаю кое-что из прошлых жизней.

Глава восемнадцатая

- Заметил, - сказал Дюпон. - А что Иль-де-Франс? В Париже вы почти не увидите европейца. Да ладно Париж. Взять нашу контору. Честно сказать, мне даже не хочется работать. И дело не в том, что в стране половина населения - активная половина - арабы. Я не националист, вы знаете. У меня в отделе работают хорошие парни из арабов. Толковые, исполнительные. Но... Я не знаю, до какой степени они мои. Сейчас они выполняют мои распоряжения, но, когда их мусульманский лидер прикажет другое, кого они послушают? И я не знаю, согласно каким законам они будут действовать - законам Франции или шариата? Поэтому я не могу им доверять. А, значит, и поручить ничего серьезного не могу. И это самые образованные, это те, кто работает в госструктурах. Что говорить о миллионах малограмотных и даже не владеющих французским языком.

- Что касается языка, то польза от них всё-таки есть.

- Что вы имеете ввиду? - удивленно вскинулся Дюпон.

- Ну как же? Реформа письменности. Мы больше не пишем "beaucoup" там, где читаем "boku" и "haut", там, где читаем "о". Они упростили нам в силу своей лени и малограмотности нашу письменность, правда, пока только на бытовом уровне. Вот бы продвинуть это новшество и в делопроизводство. Какая бы экономия бумаги за этим последовала.

- И это говорит отпрыск родовитой фамилии, который как никто другой должен хранить приверженность старине! - хмыкнул Дюпон. - Нет, вы, явно, купили себе родословную! Впрочем, мы уклонились. Я говорил, что никому из них не могу доверить ничего серьезного, не опасаясь, что моё указание не будет прежде обсуждено ещё с кем-то.

- Ну, я пока не мусульманин, так что мне вы можете поручить что-то серьезное.