Меж двух миров

Вскоре, 6 мая 1870 года, тот же журнал опубликовал автобиографическую заметку под заголовком «Как я стал музыкальным медиумом». О «двух классах музыкального образования» Джесси Шепард в этой статье не упоминает. Напротив, он утверждает, что музыке никогда не учился. Оказывается, способности к ясновидению, восприятию «потусторонних» голосов и целительству Шепард обнаружил у себя в 1867 году. Позже он стал слышать загадочные стуки (источника которых каждый раз не обнаруживалось) и развил в себе дар психометрии (при этом человек, лишь прикоснувшись к предмету, готов рассказать всё его прошлое и охарактеризовать всех, кто когда-либо вступал с ним в контакт). Поворотным пунктом в карьере Шепарда стал январь 1868 года.

«Однажды, когда я находился в театре, ко мне явился дух Рэчел. Она спросила, хотел бы я развить в себе вокальный талант, а затем посоветовала уже на следующий день отправиться к профессору с тем, чтобы тот оценил качество моего голоса.

Так я и сделал: приехав к очень известному музыканту, изложил ему своё дело. Красота и выразительность моего пения поразили его. Сам я прежде о наличии у себя такого дара не подозревал и никогда не догадался бы в себе его открыть.

Профессор высказал мнение, что такой голос продержится не слишком долго: чудо не может быть вечным. Как бы то ни было, за две недели он поставил мне голос окончательно.

Между тем к своему таланту я продолжал относиться скептически: сама мысль о том, чтобы выступить публично, казалась мне почти неприличной. Я поделился сомнениями с профессором. Он ответил, что почёл бы за честь предложить мне спеть «Аве Мария» в церкви Св. Ксавьера, где он сам играл на органе. Это один из самых популярных залов города, и в церковном хоре тут поют выдающиеся мастера вокала. Я пришёл на службу и исполнил предложенные мне партии к немалому изумлению всех присутствующих».

Единственный намёк на контакт с «миром теней» тут — упоминание о явлении «духа Рэчел» (кто она такая, остаётся неясным); об игре на фортепиано пока что, заметим, не идёт и речи.

Между тем уже через два года Шепард считался выдающимся пианистом своего времени и был профессиональным медиумом: так продолжалось до тех пор, пока у него не обнаружился новый талант — литературный. Теперь Шепард мог позволить себе жить на литературные заработки.

Что же помешало нашему герою остаться в истории величайшим музыкантом всех времён? Оказывается, собственное, более чем неожиданное и достаточно смелое признание в том, что играет и поёт он не сам: это духи великих музыкантов прошлого — Моцарта и Бетховена, Россини и Зонтага, Листа, Берлиоза и Шопена — исполняют музыкальные произведения, используя его самого всего лишь в качестве живого инструмента.

Признание это — даже в эпоху расцвета спиритизма, волна которого окатила Европу, — было скандальным и для широкой публики непонятным. Однако поверим Шепарду на слово и посмотрим, до чего дошёл он в своих экспериментах, обратившись к свидетельству князя Адама Вишневского, который побывал на музыкально-спиритическом сеансе Шепарда 3 сентября 1894 года и поделился своими впечатлениями с итальянской газетой «Vessilo Spiritista»:

«Найдя укромное местечко, мы расположились в тесном кругу вокруг медиума, севшего за фортепиано. Едва он взял первый аккорд, как два угла комнаты осветились загадочным светом. Стали прибывать духи великих музыкантов и пианистов: одни — чтобы исполнить свои произведения, другие — чтобы присоединиться к слушателям.