Меж молотом и наковальней (СИ)

Я перетянула Анри на ту самую лежанку, где отдыхала сама недавно… тяжелый же! Даром, что стройный! И пес на этот раз мне не помогал. Смотрел как-то странно, с каким-то дивным таким изумлением, будто спрашивал, а на черта помогать этому паршивцу вампиру?

— Ничего, что он мне жизнь только что спас? — спросила я. — И уже не раз.

Проняло. Пес подошел поближе, заглянул в глаза, будто спрашивая, чего ищем-то? Я подбросила огню еще дров, и ответила, сама не зная, поймут меня или нет:

— То, в чем можно растопить снег.

И пес исчез. Ты жеж… помощник, называется! А я продолжила перерывать эту лачугу, морщась от холода. Быстрее… быстрее же, пока он кровью не истек! Ничего подходящего, увы, не нашла, и уже подумала начать искать снаружи, как пес вновь появился передо мной… с ручкой котелка в зубах.

Где он прихватизировал котелок, у кого, спрашивать не хотелось. Я живо выскочила наружу, набрала в котелок снега и повесила его над огнем.

Пес смотрел на меня удивленно, будто спрашивал, чего это я такого делаю… да я, странно, и сама не знала до конца, что я делаю… я просто молилась, чтобы сработало, и, когда снег превратился в воду, и отразил меня, перепуганную, с размазанным макияжем, растрепанную, я тихо позвала:

— Зеленая!

Ноль ответа… слишком далеко… Боже, слишком…

— Зеленая!!! Пожалуйста!!! Кто-нибудь!

— Ну ладно, — отозвалась вода мужским голосом. — Так уж и быть… отзовусь. Только чую, что об этом уже вскорости пожалею…

— Ты кто? — вздрогнула я, шокированная двумя вещами сразу: что все же отозвались, и что отозвался тот, кого я совсем не знала.

— Кем бы я не был, времени у меня мало. Так что говори, рыбонька, чего тебе надобно, и плыви себе дальше. И без того от тебя одни проблемы и никакой пользы. Хватит с того, что Зеленая истерит целый цень, мол, как же так, ее подруга опять в какую-то дурь влипла…

— Так ты тот самый, в кого она влюбилась по уши? — с облегчением выдохнула я раньше, чем сама поняла, что сказала. Ну вот почему я такая дура-то, а?

Невидимый собеседник выдавил едва слышимый смешок и сказал:

— По уши, говоришь? У нас говорят по самые жабры, но это не столь и важно… — да уж, время ли сейчас разбирать любовь хвостатых… но язык я все же распустила зря, от страха, наверное. — Так чего же ты хочешь, сухопутная рыбонька? А то занят я, знаешь ли. Вижу, что ты живая, целая и невредимая, пойду Зеленую порадую… а то скоро мое озеро соленным от ее слез станет. И все рыбки мои передохнут. Что я есть тогда, прости, буду, и на что глупых рыбаков приваживать?

Про «невредимая» это он зря. Но пес ткнул меня носом в ладонь, будто напоминая, что надо поторопиться, и я сказала:

— Мне надо выбраться отсюда. Сама я не совсем могу…

— Отсюда это откуда? — деловито уточнил хвостатый. Видимо, действительно, времени зря терять не хотел.

— Из какой-то расщелины в скалах. Сама бы я справилась, но Анри совсем плох, я его не дотащу…

— Ну плавать по воздуху я пока не умею, — задумчиво сказал хвостатый. — Да и вряд ли научусь, но попробую передать весточку твоим друзьям, они чего-нибудь придумают. Только… Анри это случаем не тот ли вампир, на кого инквизиция охотится?

— Боишься? — понимающе спросила я. — Я все их объясню… честно… это я виновата, я ж не знала, пожалуйста, помоги мне!

— Да нет, не боюсь, это даже забавно, насолить самой инквизиции, да еще через кого? Через Машу. Забавная ты, рыбонька, приплывай в озеро, повеселимся.

Я хотела ответить, что нет уж спасибо, Зеленая мне голову оторвет, но вдруг поняла, что «рыбонька» моя взяла и исчезла. Даже хвостом не махнула на прощание. Но если вдруг он нам не поможет, я это озеро собственными ручками потравлю, будет знать!

Выдохнув через зубы, я бросилась к стонавшему Анри, опустилась перед этим проклятым «ложем» на колени, откинула одеяло, прижав к его кровоточащей спине свой шарф. В спину стреляли, сволочи трусливые. Ненавижу инквизицию, себя ненавижу, что это все допустила!

Шарф быстро становился мокрым, я глотала невольные слезы, пес тихо поскуливал рядом, а Анри стонал в бреду.

— Алиция… — выдохнул он. — Али…

И стало вдруг совсем страшно. И будто отвечая на мой страх ударили где-то высоко огромные крылья. Пес зарычал, оскалился, шерсть на его холке вздыбилась, только мне почему-то стало спокойно, будто я снова оказалась дома, в своем кабинете. А у входа в наше убежище раздался такой знакомый, такой родной голос:

— Ну, ну, лохматый. Тоже мне врага нашел.

— Маша, — выдохнула я.

Дракон шагнула внутрь, будто в царственную палату. Окинула все вокруг цепким взглядом, мягко оттолкнула пса, и тот послушно вжался в стену, давая дорогу. Подошла ко мне, опустилась рядом на корточки, коснулась моей щеки, стирая невольную слезу, тихо спросила:

— Ты что удумала, дурочка?

— Он Ли поймал… Маша, он сказала, что я или она, понимаешь? Как я могла, чтобы Ли…