Меж трех времен

- Конечно нет. Конгресс должен был бы объявить войну, а это были еще те старомодные времена, когда президенты считали необходимым чтить свою клятву, действуя согласно конституции. Только Конгресс тогда мог объявить войну, а он бы наверняка этого не сделал. Это было известно всем, всему миру. Но вот в чем тут загвоздка, Сай: в американской истории я полный невежда, но сейчас мы перемещаемся на историческое поле, которое мне хорошо знакомо. Если бы существовала хоть малейшая возможность, что Америка может ввязаться в войну в Европе, эта война тотчас же стала бы невозможна. Безо всякого Конгресса, без формальных договоров - да что там, не возникло бы ни малейшего сомнения в том, что такое не возможно. Потому что, как говорил Клаузевиц, ни один народ не начинает войну, не будучи свято уверенным, что победит. И это правда. Эта война, Сай, эта никому не нужная война попросту не началась бы. Ни дурацких ультиматумов, ни деклараций... Поверьте мне, Сай, это бы сработало! Война стала бы невозможна. Выройте из могилы Людендорфа и Гинденбурга и спросите у них - они ответят вам то же самое.

- Тем не менее Z не достиг нужных соглашений.

- Да нет же, достиг! Наши люди уверены в этом. У него были письма, частная переписка - не акты парламентов или что-то в этом роде. Но подписанные. Главами государств. Во всяком случае, таковыми они себя считали. Люди, наделенные властью.

- И так вот была предотвращена Первая мировая война?

- Она не была предотвращена.

- Как же это вышло?

- Z не вернулся.

- Что?!

- Ни в одном материале из тех, что отыскали наши люди, не было и намека на его возвращение. Он отправился назад, выполнив все, за чем его посылали, - сохранились каблограммы, сообщавшие об этом, - а потом... он попросту исчез. Растворился в воздухе. Мы знаем об этом, потому что нашли в документах упоминания об исчезновении Z. Возможно, тогда знали, что же произошло, но нам это неизвестно.

- Ну хорошо, а кто такой Z?

Рюб медленно покачал головой:

- Этого наши люди не знают. Его настоящее имя не упоминалось ни разу. Z - иначе его не называли. И черт побери, Сай, нашим парням, в сущности, нет до этого дела. Их это совершенно не интересует. Они оказали мне услугу, только и всего. Не могу их винить: понимаете, вся эта история их ничуть не касается. Для них это всего лишь одна провалившаяся миссия, а таких несметное число в истории любой страны. Случилось это черт знает сколько лет тому назад, документов осталось мало, так что кому до этого дело?

- А разве вы не можете объяснить вашим людям, почему...

- Нет. Мне удалось организовать новый отдел, который занимается именно этой историей. Совсем небольшой отдел, он состоит из одних посвященных. Номинально возглавляет его Эстергази, я - его заместитель, а остальной штат - это главным образом сержант, который носит нам кофе.

- Эстергази...

- Совершенно верно. Он теперь бригадный генерал. Вы же понимаете, Сай, мы не можем никому объяснить, чем занимаемся. Большинство наших людей прежде всего и слыхом не слыхивали о Проекте. Как бы мы им растолковали, что намереваемся сделать? Показать им Проект, то есть гору хлама? Мне пришлось удовольствоваться тем, что мне предложили - по большей части то, что уже было под рукой. Да и сомневаюсь я, что можно отыскать что-нибудь еще. Речь ведь идет о Соединенных Штатах в годы перед 1914-м, когда мало кто даже задумывался о близкой войне. Не то что в Европе - помните, сколько удобных случаев для вашего вмешательства я называл, если бы мы могли действовать на Европейском континенте? Но здесь... Боюсь, история с Z - это все, что можно раскопать. - Рюб вдруг осклабился и хлопнул меня по плечу. - Ну да старая собака не забывает старых фокусов! Что она делает, когда теряет след? Бегает кругами, пока снова не учует нужный запах! Слушайте, пойдемте-ка выпьем кофе или еще чего-нибудь.

Он вскочил легко, как и положено бывшему спортсмену, протянул мне руку, помог подняться, и мы пошли к аллее.

Дойдя до нее, мы свернули на юг, к Пятьдесят девятой улице и отелю «Плаза».

- Слыхали когда-нибудь об Элис Лонгуорт? - спросил Рюб.

- Да, кажется, слыхал. Старая дама, ныне покойная? Та, которая сказала, что Томас Дьюи [губернатор Нью-Йорка, кандидат в президенты от республиканской партии в 1944-м и 1948 гг.] похож на сахарного человечка на свадебном торте?

- Точно, она. А еще она говорила: «Если чего-то о ком-то не знаете, обратитесь ко мне». Вот потому-то я о ней и вспомнил. Замечательная была женщина, смышленая, с острым язычком - как говорится, на то и дан язык. Сплетница. Супруга видного конгрессмена. И кстати, не всегда она была старой дамой. В молодости она слыла заводилой в кругу вашингтонской молодежи и знала в Вашингтоне всех, кто имел хоть какой-нибудь вес. А известно вам, что Элис Лонгуорт - дочь Теодора Рузвельта?

- Не помню. Кажется, да.