Между

«Не разлюби ее. Она родится еще не скоро».

Марх снова улыбнулся.

«А теперь прощай, Жеребенок. Больше тебе нечего делать здесь. Не о чем спрашивать меня. Ответы на все вопросы ты найдешь в своем сердце – или не найдешь вовсе».

– Мы больше не увидимся?

«Не в этой жизни».

Марх низко поклонился:

– Прощай, Вечный Король Прайдена. Благодарю тебя.

* * *

Теперь, когда Марх стал королем перед лицом обоих миров, теперь, когда его воцарение произошло много быстрее и легче, чем ожидали, теперь всему Аннуину верилось, что эти удачи – лишь начало будущих побед.

Аннуин. Мир волшебства, существующий где-то рядом с миром людей, а где-то – безмерно далеко от него. Мир, где властвует Рогатый Король – Араун, и его супруга – та, что древнее и могущественнее любых богинь.

Мир, становящийся домом для многих богов, – но живущий своей жизнью. И боги в нем – не более чем люди, возводящие торфяные хижины на развалинах древних замков.

Только в Аннуине не было развалин. Древняя сила здесь могла уснуть, но не исчезнуть. И как земля, даже заброшенная пахарями, колосится ячменем, так и Аннуин, даже теряя могущество, продолжал питать магией богов, Древних, волшебных существ… всех. Даже людей, не боящихся прикоснуться к его силе.

И с утратой священного стада могущество Аннуина стало подобно обмелевшей реке, не более.

Араун устроил пышную встречу второму королю Аннуина. Сам Рогатый Король вышел встретить сына Рианнон – и вместе с ним Марха приветствовали все: Древние, боги, ослепительные в своей красоте сидхи, неказистый Малый Народец, безликие чудища болот и чащ… все ждали, что юный и могучий король вернет их миру утраченные силы, пригонит назад хрюкающее воплощение чародейства, и всё станет как раньше, и еще лучше.

И чаша волшебства наполнится до краев.

Рианнон с гордостью глядела на сына: этот – не чета Придери, этот не потерпит поражений! Араун светился так, что кончики его рогов блестели золотом: этот человеческий бренин вернет священное стадо! Все радовались, и Марх начинал гордиться их гордостью и ликовать их торжеством…

Посреди всеобщего веселья раздался голос:

– Исполни просьбу мою, король Марх!

– Исполню! – радостно ответил бренин Аннуина.

Кромка беды: Рианнон

Да за что же эта напасть! Мало мне было Пуйла, который в день свадьбы точно так же невольно пообещал меня в жены моему врагу!

Марх, ты же не его сын! Почему ты повторяешь его ошибки?!

Почему торжество лишает тебя разума, и ты готов вслепую исполнить желание первого встречного, не подозревая, кто это и о чем он попросит тебя?!

Или это присуще всем людям – ослепление в миг удачи? И ты, мой сын, ты – больше человек, чем я бы хотела?

Но поздно спрашивать и сетовать. Беда уже произошла. Ты уже пообещал исполнить просьбу Эудафа, сына Карадауга.

Ты еще не знаешь, что он потребует.

Но знаю я. И сердце обрывается от ужаса.

– Так знай же, король Марх, – восклицает незнакомец, – я Эудаф, сын Карадауга. Моего отца подло лишил жизни Касваллаун, сын Бели. И я прошу тебя: восстанови справедливость, сделай меня королем!

Кромка беды: Марх

Подлец.

И не потому, что ты хитростью добился от меня согласия. Хитрость – не преступление.

Но ты лучше моего знаешь, что твой дед и наш Король отказался от мести. Ты преступаешь его волю. Ты презираешь приказ Короля.

И ты хочешь, чтобы я нарушил только что принесенную присягу. Но по сравнению с твоей виной перед Бендигейдом Враном, отцом твоего отца, – это ничто.

Ты думаешь, слово, которое я невольно дал тебе, помешает мне покарать тебя за подлость?

Но я не так прост, как кажусь.

– Матушка, – обратился Марх к Рианнон, – скажи мне, кому принадлежит Дифед после гибели моего брата Придери? Кто его наследник?

– У него… – Рианнон начала понимать хитрость сына, и губы ее невольно дрогнули в улыбке, – …не было наследников. И ты, его старший брат, наследуешь его земли.

– И я могу как король распоряжаться ими?

– Да! – Рианнон едва сдерживала торжествующую улыбку: еще миг назад Прайдену грозила война, а Марху – нарушение только что принесенной присяги. Но ее сын стремительно нашел выход из беды!

Марх тоже изо всех сил сдерживал торжествующую улыбку:

– Ты, Эудаф, сын Карадауга, хотел стать королем. Я обещал тебе это – и немедленно исполню свое слово. Отныне ты – король Южной Кимры. Король Дифеда. Ибо я обещал, что сделаю тебя королем!

И невысказанным, но слишком ясным осталось: а вот королем какой страны – ты забыл сказать!

Араун задумчиво покачал рогатой головой (рога его были столь огромны, что все невольно отстранились):

– Часто бывает так, что хитрец запутается в собственном коварстве. Но редко это происходит настолько сразу…

Эудафа простыл и след. Видимо, отправился в Южную Кимру. Знакомиться с эрлами внезапно обретенного королевства.

Марх покусывал губы, пряча улыбку в золотистой бороде.