Между

Друст давно потерял счет времени. Тем более, что ничего похожего на времена года здесь не было: как они когда-то пришли в раннее лето, так и жили в нем. Только вот одежда, привезенная из Тинтагела, износилась и стала коротка.

А так – день за днем не менялось ничего, кроме мест, по которым они с Хен Вен бегали. Но места менялись постоянно, и к этому мальчишка привык очень быстро. Он бы удивился, дважды пройдя по одному лугу.

Однажды он долго продирался следом за Хен сквозь буреломы, еле выбрался на поляну и там увидел… Колла. Спокойно и, вероятно, давно сидящего на старом пне.

– Наставник? Откуда?

Хен подошла к ним и выразительно хрюкнула.

– Да, мы не спешим, – отвечал ей Свинопас.

После чего изволил обратить взор на Друста:

– Я просто прошел короткой дорогой. Мне незачем рвать одежду о кусты.

– Как это? Откуда..?

– Откуда я узнал, что Хен Вен придет сюда? Всё просто: я слышу ее.

Мальчик жадно смотрел на него. Он явно был готов отдать что угодно, чтобы научиться пасти Хен Вен, не продираясь через буреломы.

Колл взял длинную сухую ветку, положил перед Друстом:

– Ты можешь пройтись по ней?

Тот пожал плечами:

– Это очень просто.

– А с закрытыми глазами?

– Наверное.

Мальчик закрыл глаза и, балансируя, прошел.

– И? – разочарованно спросил он.

– Как ты это сделал? Ты же не видел ветки? Почему же ты не свалился с нее?

– Но я…

– Чувствовал ее, да. Что мешает тебе так же чувствовать Хен Вен?

– Я… я попробую, – наморщил лоб мальчишка, а потом осторожно спросил: – Наставник, а если у меня не получится ее найти, ты… ты не будешь меня ругать?

– Буду, – ответствовал Эрл-Свинопас.

Друст стал учиться выходить к Хен Вен. Мальчик и сам не смог бы объяснить, как и во что он вслушивается, но лес словно подсказывал ему. Впрочем, это не всегда был лес… неважно. Какая разница, как оно выглядит? Важно, что оно говорит – на сотни голосов, и некоторые очень доброжелательны. Они расскажут, где сегодня растут древние дубы, а уж догадаться, что Хен Вен будет именно там, – это и полуторагодовалый младенец может!

Друст же считал себя очень взрослым и гордился своими успехами.

У него появилось много свободного времени. Можно было не бегать за свиньей, а бродить по лесу, куда глаза глядят, – иногда сверяясь, где сейчас ХенВенка и как далеко они от дома. Можно было сидеть на берегу омута, жуткого и оттого еще более интересного. И уж если чернокожая обитательница вод плеснет в него водой – это будет так страшно! так здорово!

Можно бродить по лесу, доверяя его тропинкам. Можно разговаривать с деревьями – дуб любит рассказывать долгие-предолгие истории, и если придти к нему с утра, то как раз дождешься, что после полудня туда и ХенВенка притюхает. Орешник – весельчак, у него истории короткие, но зато обхохочешься. А ель – зануда. Дождешься от нее интересного, как же!

Друст начинал понемногу общаться с лесными жителями – с теми, которые бегают. Разницы между ежом и брауни он почти не понимал: оба всклокоченные, оба пыхтят и чуть что – юрк, и нет их! Более рослые, что на двух, что на четырех ногах, к нему не выходили. Так, издалека увидишь, и всё.

– Ты почему не ушел в лес?! – возмущенно спросил Колл, увидев, что воспитанник валяется на солнышке рядом с домом.

Друст сел, лениво призадумался и сообщил:

– Она сейчас… устроилась на своей любимой лёжке у реки, недалеко от пяти дубов.

Колл прищурился, потом изрек:

– Так. Королевский сын изволит бездельничать. Королевский сын счел, что уже всё знает.

– Но, наставник, – обиженно заговорил Друст, – зачем мне бегать по лесу, если мне отсюда ясно, где она?

– Добро, молодой господин. Я найду тебе занятие.

* * *

– Светел славный силой, смёл легко суровых…

– Колл, ты пришел ко мне с заботами мира людей. Так что говори на их языке.

– Благодарю. У меня растет…

– Сын бренина Аннуина. Я знаю.

– Не сын. Племянник.

– Мне всё равно, как это называют люди. Он ему сын, по крови или нет – мне неважно.

– Я хотел бы просить тебя…

– Я согласен. Чему именно?

– Слышать. Видеть.

– Это ясно без слов. Чему из человеческого?

– Лук. И арфа – если получится.

– Хорошо, малыш. Изо всей молодежи ты всегда казался мне самым способным. Думаю, твой воспитанник будет интересным учеником.

* * *

Когда Друст вышел из хижины, ему показалось, что он очутился в зиме, хуже любой лотианской. Над беспредельными снежными равнинами гулял ветер, гнал снег – будто стаи белых волков мчатся на добычу и яростно воют… а стоит вьюге утихнуть, как небо вспыхивает белым, зеленым, голубым огнем.

Мальчик сморгнул – и видение исчезло. Их поляна, где загостилось лето.

И незнакомый чело… то есть, не-человек в серебристых одеждах. Высокие скулы, странный разрез глаз. Длинные светлые волосы на висках заплетены в косы. Лук и колчан за спиной.

Друст поклонился.

– Так ты и есть сын бренина Аннуина? – спросил незнакомец. Его голос был дружелюбным, мягким.

– Я сын Ирба. Мой дядя – король Марх. Я не знаю бренина Аннуина.

– Да, конечно, – улыбнулся тот.

– А ты кто, господин? – осмелев, осведомился Друст.

– Ллаунроддед Фарфаук.

И, видя замешательство мальчика, сидхи добавил: