Между

Мне тоже трудно, но я пытаюсь чуть успокоиться, чтобы не спровоцировать Клима. Если я сейчас дернусь или отпихну Димитрия с криком, он точно не сможет стоять на месте. Он кинется помогать. По его потемневшему лицу отчетливо видно, что любая мелочь может нажать на спусковой крючок.

– Никто не звонил, – говорит Клим. – Я, во всяком случае, не слышал разговора.

– Ты сваливал? У тебя был приказ не сводить с нее глаз.

– Отходил отлить и забирал пакеты у курьера. Все остальное время был рядом с ней.

– Мне правда никто не звонил, – я все же пытаюсь пробиться к Димитрию, говорю мягким голосом, которым обычно мурлыкала ему на ухо. – Я не помню того, что говорила ночью. Это какой-то бред… Пожалуйста, милый, послушай меня…

Мою щеку обжигает пощечина.

Я даже сперва не понимаю, что произошло, только чувствую, как боль жгучей волной разливается по коже. А потом я нахожу себя на полу. Димитрий ударил меня так, что я отлетела от него и рухнула вниз.

– Не трогай ее! – приказывает Димитрий ледяным тоном.

Он не дает Климу помочь мне. Я вижу его ботинки, я практически упала ему в ноги. Поэтому я не поднимаю голову, Климу нельзя сейчас смотреть на меня. Димитрий попал по свежей ране, и я боюсь представить, как скверно я сейчас выгляжу. Кровь уже выступила, а боль становится не резкой, а изматывающей.

– Я сказал, следи за словами, – говорит Димитрий, и это уже совершенно точно относится ко мне. – Не делай из меня идиота, за это я точно могу убить.

Он швыряет мне мой сотовый, с которым закончил.

– Вытащи из нее все подробности, – он снова обращается к Климу. – С этой песенкой “я ничего не знаю” пора заканчивать. Мне надоело это слушать. Мне нужны факты. Кто, когда, где.

– Понял, босс.

У Клима мертвый голос.

Он слишком усердствует в том, чтобы не выдать ни одной эмоции. Я ежусь от его тона, хотя понимаю, что чужой человек не заметит разницу.

– Отнеси ее в машину, она возвращается в дом.

Я ловлю отражение мощного силуэта Димитрия в черном экране электрического камина. Димитрий перешагивает через мои ноги и приближается к Климу вплотную. Он что-то говорит ему шепотом, но я не могу ничего разобрать.

– Понял, – как робот отвечает Клим.

– Почему в дом? – я не оборачиваюсь и задаю вопрос куда-то в пустоту. – Зачем я тебе там?

– Тебе нужно собрать вещи, – усмехается Димитрий. – Их стало слишком много в моем доме.

Он хлопает Клима по плечу и выходит на улицу. Через пару секунд за ним следом тянется охранник, а второй приходит помогать Климу со мной.

– Я сам, – рявкает Клим, когда костолом тянется ко мне. – Иди лучше за руль.

– Ты тон сбавь, новенький, – мужчина неприятно хмыкает и косится на меня раздевающим взглядом. – Ты вообще скоро без работы останешься, эту шлюху больше не надо ни возить, ни охранять. Вышвырнут тебя следом за ней без выходного пособия.

– Тебе показать, где руль у машины?

– Сам знаю, – мужчина скалится. – Еще поговорим.

Он уходит, а Клим опускается ко мне.

– Не дури, – шепчет он, когда я утыкаюсь подбородком в грудь, пряча лицо. – Только хуже сделаешь…

– А ты не смотри.

– Ты говорила, что он бьет тебя.

– Да, Клим, – мне становится смешно, хотя на глаза выступают слезы, – давай обсудим это прямо сейчас. Самое время, лучше не придумаешь.

Но мой злой запал иссякает, когда Клим кладет горячие ладони на мои плечи. Он осторожно сжимает и поднимает меня на руки. Я оттаиваю и чувствую, как нервное перенапряжение ослабляет хватку, мне становится легче, словно мне дали мощное обезболивающее. Я выдыхаю полной грудью и снова едва не плачу. Потому что я угадываю, как у Клима шалят пальцы. Он сильный, жесткий, а в клетке я видела его и свирепым, и безжалостным, но он едва справляется с тем, что происходит сейчас. С тем, в каком я состоянии.

– Тебе нужно быть грубее, – напоминаю ему, когда он подходит к входной двери. – А ты несешь меня, как драгоценную вазу.

– Мне перевернуть тебя вверх тормашками?

– Не надо, – я зачем-то отвечаю серьезно и прижимаюсь к нему крепко-крепко.

Он дает мне секунду – маленькую передышку – и толкает входную дверь. Клим практически сбегает со ступенек и подносит меня к распахнутой задней дверце внедорожника.

– Пора трогать, – кидает ему охранник. – Давай живее.

Первая машина охраны уже стоит у ворот, следом авто Димитрия. Я успеваю увидеть черные тонированные окна крутой иномарки, в которой раньше ездила вместе с ним. Я столько раз сидела там, что-то рассказывала, чтобы поднять ему настроение и отвлечь от дел, или выгибалась, открывая полный доступ к своему телу, или опускалась на колени и делала минет.

– Смотри, чтобы шлюха не чудила, – добавляет охранник и выруливает с подъездной дорожки.

Я сжимаю запястье Клима, чтобы он не огрызался. Он и так как перекрученный канат, который вот-вот лопнет от перегруза. В прошлой жизни он не позволил бы ничего из того, что происходит в данный момент. Не то что кровь на моем лице или “шлюха” в мой адрес, а даже непозволительный взгляд в мою сторону.