Между

Он остается у двери и ждет, когда я войду в уборную. Я шагаю к нему, и в этот момент он ловит меня в объятия. Он так крепко и жарко сжимает меня, что я прогибаюсь и на пару мгновений совершенно забываюсь. Я тоже обнимаю его, вбирая его родной запах, и только после выкручиваюсь. Это же безумие! Нам нельзя…

– Тише, тише, – шепчет он мне в волосы и не дает вырваться. – Тут слепая зона для камер.

Он целует меня в висок, а потом ведет губами по моей коже, лаская и как будто стирая те противные минуты, когда снова и снова требовал от меня ответ, как следователь.

– Я вытащу тебя, – говорит Клим и поворачивается так, что я вижу его карие глаза. – Всё будет хорошо, я обещаю.

Глава 14

Первый день падает в пустоту.

Так капли воды уходят в песок.

Клим то рядом, то отлучается. Его несколько раз зовут, чтобы отдать распоряжения, но он ничего толком мне не говорит. Под камерами это невозможно. Он возвращается с непроницаемым лицом и подбадривает меня взглядом, как может. Впрочем, мне постепенно передается его уверенность в своих силах. Я понимаю, что мне не тягаться с Димитрием, но Клим выглядит как человек, у которого есть план.

И самое обнадеживающее – мне приносят нормальный обед и ужин. В белых тарелках, а не в пластике. И дверь постоянно открыта, даже когда Клим покидает комнату. Я не выхожу, только прислушиваюсь. В доме чувствуется суета. Шаги, шорохи, отголоски серьезных разговоров. Мне хочется верить, что Димитрий приказывает проверить каждый мой шаг. Где я бываю, с кем вижусь, у какого мастера делаю прическу и сколько раз улыбнулась менеджеру в его офисе.

Здесь я чиста.

Совершенно.

За всё время, что я была при Димитрии, я ни разу не оступилась. Все мои маршруты как на ладони, стоит только проверить навигатор машины. Да хотя бы расспросить Степана, моего прошлого водителя! Он же ходил за мной тенью и уж точно не пропустил бы любовника.

Я засыпаю, размышляя об этом. А когда открываю глаза следующим утром, то не сразу понимаю, что вижу перед собой. У меня случился не сон, а нервное забытье, так что его остатки сложно сбросить.

Перед глазами что-то темное… черный силуэт…

Я провожу ладонью по лицу, взгляд все же фокусируется, и я вздрагиваю.

В проеме двери стоит Димитрий.

Он глядит на меня заточенным, как опасное лезвие, взглядом и не движется. Никак не реагирует на то, что я проснулась. От него идет уже ставший привычным холод. Если бы у меня было богатое воображение, я бы представила, как пространство между нашими телами затягивает коркой льда. На Димитрии темно-синяя рубашка и строгие черные брюки. Он выглядит собранным, словно едет в офис. На широком запястье поблескивают стальные наручные часы, а в нагрудный карман вдеты солнцезащитные очки.

– Доброе утро, – бросает он, чем совершенно сбивает меня с толку.

– Оно не доброе, – отвечаю и спускаю стопы на пол.

Я удерживаю одеяло на своем теле, хотя я в одежде под ним. Так легче выстоять штормовой давящий взгляд Димитрия. Я словно в коконе.

И в прострации.

Я не понимаю, почему он стоит здесь и молчит.

– Я могу уехать? – спрашиваю то, что меня волнует больше всего.

– Тебе есть куда?

– Что-нибудь найду, сниму номер попроще.

– Это стоит денег, – все тем же ровным голосом сообщает Димитрий. – Даже попроще.

Я поднимаю глаза на его безучастное лицо. Он никогда не был экспрессивным человеком, только в сексе отпускал себя и мог обжигать агрессией, страстью или топить в беззаботном веселье, но в жизни он другой… Сейчас же дело обстоит еще хуже. Ноль эмоций, ноль жизни в глазах.

– Я знаю. – Я устало киваю. – Да, Димитрий, я не богата…

– Ты нищая, – жестко поправляет он.

– Я не стыжусь этого. – Я пожимаю плечами и рывком хватаю одеяло, которое хочет свалиться с моего тела. – Мы познакомились с тобой, когда я работала официанткой в забегаловке. Ты всегда знал, кто я.

– А ты всегда знала, кто я.

Он щурится.

– Только деньги, Алла? Ты была со мной только из-за денег?

– Нет, – я качаю головой, – ты был добр ко мне.

Я непроизвольно выделяю слово “был”, и Димитрий реагирует на это. Впервые на его лице зажигается намек на эмоцию. Но так тускло и всего на мгновение, я даже не успеваю прочитать ее.

– Так ты отпустишь меня? Или будешь наказывать?

Он продолжает стоять в дверном проеме, вбившись плечом в стенку. Высокий, опасный и наделенный властью, которой хватит, чтобы сломать не одну жизнь. На мою так точно хватит.

– Подойди ко мне, – кидает он.

Часть меня порывается исполнить его приказ. Приходится до скрипа сжать кожаную ручку дивана, чтобы остаться на месте.

– Я боюсь тебя. Ты ударил меня, Димитрий.

– Можешь подойти вместе со страхом.

Мое дыхание рвется окончательно. Он запутывает меня до предела, я уже ничего не понимаю в этом разговоре. А когда ничего не понимаешь, лучше держаться старых правил. А еще вчера я была его любимой послушной девочкой. Поэтому я решаю не нарываться, все же поднимаюсь и иду к нему. Одеяло волочится по полу, и в гробовой тишине кроме моего прерывистого дыхания появляются легкие шорохи.

– Я без маски, – говорю зачем-то, останавливаясь перед ним.

Хотя чувство, что я ПОД НИМ.