Между адом и раем

Дарья прислонилась к окну и некоторое время наблюдала за пролетавшими мимо нее лесами и полустанками. Сожалела, что их становилось все меньше и меньше… Через некоторое время она изменила ход мыслей. Она окунулась в кладовую своих тайн. И в этом мире, как не странно, у нее было много оптимизма. Она даже радовалась, что в самом начале жизни у нее так все получилось. История со Стрельниковым была для нее проверкой, уроком для будущего. При этой мысли красивая шатенка с волнистыми волосами с облегчением вздохнула и посмотрела на свою подругу. Тамара сидела неподвижно и слегка кимарила.

Размерный стук колес вновь вернул Аксенову в раздумья. Три дня назад и сегодня она делала все правильно. Она улыбнулась и очень медленно окинула взглядом тех, кто находился в вагоне. Слегка покачала головой. Красивых женщин, как она, в довольно большом помещении не было. Она вновь повернула голову из стороны в сторону. На этот раз в поле ее зрения были мужчины. «Съемка» была непродолжительной. Тех, кому она могла бы симпатизировать, было трое. Двое молодых парней, сидевших через пару купе от нее о чем-то, разговаривали. Они иногда словно по команде вставали с мест и пялили глаза на красивую шатенку, сидевшую у окна. Она лишь изредка улыбалась, но каких-либо знаков внимания молодым людям не подавала. Да и зачем это делать? Они, наверняка, были нищие. Были у родителей, запаслись продуктами питания. Дарья задержала взгляд и на военном, возле двери. Он сидел, словно истукан, изредка кимарил. И ему она дала разворот-поворот. Она не сомневалась, капитан с седыми висками больших звезд с неба не хватал…

Через некоторое время Аксенова перевела дух и начисто отмела мысли о пассажирах. Она вновь опустилась в мир личной жизни. Антон Михайлович Соютин, как мужчина, у нее особых симпатий не вызывал. Лысых она вообще не любила. Однако его помощь, притом довольно весомая, ее заинтриговала. Родной брат ее подруги, как ей казалось, не без корысти оказывал ей помощь и внимание. В этом она убеждалась, как только на нем задерживала взгляд. Черные глаза преподавателя, которому уже было далеко за тридцать, бегали из стороны в сторону, как белки в колесе. Иногда он улыбался, причем так жалко, что ей казалось, что он вот-вот от своей улыбки расплачется.

Недавный случай учащуюся техникума вообще шокировал. Она, немного поболтав со своим патроном, направилась в женский туалет. Едва схватилась за дверную ручку, как тут же позади себя услышала:

─ Дашенька, возьми, пожалуйста, туалетную бумагу… ─ Соютин, слегка покраснев, вытащил из заднего кармана брюк небольшую упаковку в целлофановой обвертке. ─ Затем еле слышно добавил. ─ Это мне знакомый из Германии привез, он был в служебной командировке… ─ Аксенова обернулась, несколько мгновений она молчала. Затем с улыбкой произнесла. ─ Анатолий Михайлович, мне как-то неудобно такую услугу от Вас принимать… ─ Несколько зардевшись, она продолжила. ─ Я, честно говоря, впервые такое от мужчин получаю…

Что-либо сказать дальше, она уже не могла. Ее кишечник ее основательно поджимал. Она быстро взяла упаковку и ринулась в туалетную комнату. Вскоре облегченно вздохнула и невольно улыбнулась. Импортная бумага была не только очень мягкой, но и отдавала приятным запахом. Она посмотрела по сторонам. На пошарпанной кабинке из фанеры кое-где были экскременты. Сильно отдавало и мочой. Она тяжело вздохнула и двинулась на выход. Затем подошла к раковине, открыла вентиль водопроводного крана. Маленькие капельки полутемной жидкости очень медленно падали на дно ржавой металллической посудины, раковины. Аксенова скрипнула зубами и кисло улыбнулась. В ее родной деревне туалетное мероприятие мало чем отличалось от города. За небольшим исключением. В висячем рукомойнике всегда была теплая вода…

Антон Михайлович Соютин, едва вошел в мужской туалет, тут же придался приятным мыслям. Девушка со стройными ногами и красивым лицом не давала ему покоя. И сейчас, когда он в какой-то мере совершил бестактность с нею, предложив ей туалетную бумагу, он вновь был в своем амплуа. Он неспеша спустил брюки и присел. На миг представил в подобной позе свою подопечную и слегка усмехнулся. Даже естественная надобность не поколебала его любовной страсти к красивому существу. Он не обманывал себя. У него к первокурснице ничего серьезного не было. За одним лишь маленьким. Он хотел ею овладеть, переспать с нею как мужчина. Хоть один только раз, от этого он был бы от счастья на седьмом небе. Обжениться с нею он был также не против, но увы… Причиной этому была даже не разница в возрасте, а страх перед партийными органами. Коммунисты техникума, не говоря уже о райкоме партии, никогда ему не простят прелюбодеяния с несовершеннолетней. Иногда он успокаивался, начисто отметал заоблачные мечты. Значит, не судьба, да и не та система в Союзе, что на Западе. За бугром хоть кого под венец веди, лишь бы был толстый кошелек…