Между адом и раем

Она перевела дух, из дамской сумочки достала небольшое круглое зеркало. Улыбнулась ─ с внешним видом у нее все было на мази. Затем она вплотную подошла к двери и уверенно постучала. Изнутри никто не отозвался, но это нисколько ее не обескуражило. Она провернула ручку, открыла дверь и сделала несколько шагов вперед. Сначала она перед собою ничего не видела. Причиной этому был табачный дым, который исходил от двух мужчин, сидевших за столом. Вошедшая внимательно пригляделась и слегка приостановила дыхание, боялась задохнуться. Затем она еле слышно произнесла:

─ Здравствуйте.... Я, Татьяна Петухова, пришла по личному вопросу…

Курильщики на появление женщины не среагировали. Скорее всего, из-за густых клубов дыма они ее просто-напросто не видели. Возможно и то, что они сейчас вообще никого не хотели видеть. У них был небольшой праздник. Их друг Петька Кнауб, российский немец, бывший учитель истории СССР сегодня рано утром сообщил, что его самолет благополучно приземлился в немецком городе Ганновер. По этому поводу они пропустили по две рюмки русской водки и оживленно беседовали, уплетая при этом за обеи щеки соленые огурцы. Петухова вновь напомнила о своем присутствии. Она громко хмыкнула себе в кулак, затем подошла к столу и спросила:

─ Скажите, пожалуйста, здесь находится кооператив… ─ На какой-то миг она замолчала. Название организации вылетело из ее головы. Она слегка зарделась и потом добавила. ─ Я ищу кооператив, который оформляет документы…

Только после этого кооператоры среагировали на появление постороннего человека. Они почти одновремено повернули свои головы к живому существу.

─ А что желает от нас мужчин, такая красивая? ─ спросил один их них. Его голос чем-то напоминал звук, когда по пустой бочке ударяли тупым предметом. Посетительница на какой-то миг опешила. Она не ожидала подобного приема. Ей до этого казалось, что работники кооперативов вежливые люди. Не то, что при Советской власти. Не так давно тебя могли не только обвешать или обсчитать, но и покрыть нецензурной бранью.

Она от страха отшатнулась назад. Затем повернулась к двери. ─ Ну зачем же нас бояться, милая… Мы не кусаемся. ─ раздался тот же голос, на этот раз он был значительно тише. Тотчас же раздался мужской смех. Петухова от страха сжалась. Тревожные мысли, словно смерчи, влетали в ее голову. Она уже не сомневалась, что ее мечта уехать за рубеж похерена. Она сжала кулаки и от отчаяния прокричала:

─ Я пришла от Ивана Старшинова… Он дал мне адрес…

Из-за стола поднялся очень крупного телосложения мужчина. Он вплотную подошел к опешившей особе и протянул ей руку. Затем представился:

─ Николай Иванович Пантюхов… – Слегка улыбнувшись, добавил. ─ В бывшем партийном мире он же ответственный работник.

Посетительница, слегка отвернувшись от мужчины, причиной этому был его сивушный запах, еле слышно прошевелила губами. ─ Я очень рада, что Вас нашла…

В родную Богодуховку Татьяна Петухова приехала через две недели. Приехала радостной и окрыленной, словно вновь народилась на свет. Все это время она жила на квартире бывшего инструктора райкома партии. Пантюхова исключили из КПСС и выгнали с работы за пьянство и моральное разложение. Жил он один, с женой развелся три года назад. В самый разгар перестройки стал кооператором. Его к себе на работу пригласил Иван Фогель, российский немец. Мужчины раньше работали в одном заведении ─ в сером здании Центрального района, где размещался райком партии и райисполком. Фогель был секретарем исполнительного комитета. Николай с радостью принял предложение своего кореша. В отличие от немца-трезвенника русский от спиртного не просыхал. Причиной этому были не только оставшиеся связи и знакомства, но и солидный приработок, который приносили ему российские немцы. Они уезжали толпами на историческую родину своих предков. Большинство из них не имело никакого понятия в оформлении тех или иных документов. Не все знал и Пантюхов, который часто оставался за шефа. Фогель не обременял себя черновой работой. Он все время был в разъездах: то в Москве, то в Кельне или в других немецких городах, где жили его близкие или знакомые. Кроме оформления основных документов, прейскурант цен которых определяло руководство кооператива, то бишь директор и его заместитель, предлагались дополнительные услуги. Оплата за них, как правило, через кассу не проходила. За любую бумажку, большую или маленькую начальники брали наличными. Брали не только российские деревянные рубли, но и американские доллары, и немецкие марки.

Были и определенные исключения. Кое-кто из клиентов рассчитывался и другим, одним словом, тем, что имел. Узнав от Ивана Старшинова, что у того на примете есть русская баба, которая горит желанием уехать в Германию, кооператор заметно оживился. И тут же дал намек соседу по дому, что он давненько не кушал «женского тела». Старшинов без всяких обиняков предложил ему красавицу из глухой деревеньки.