Между Ангелом и Бесом

Не замечаю, как начинаю грызть ноготь указательно пальца, прокручивая в голове раз за разом все детали. Что-то чувствую, сознание подбрасывает какие-то ответы, но правда происходящего ускользает в самый последний момент. Пазл не складывается.

Не ориентируюсь в Праге, но мне кажется, что до больницы мы доезжаем невероятно быстро. Преодолеваем километры в считанные минуты. Крестный нарушил все возможные правила и даже несколько раз выезжал на встречную полосу.

Караван из чёрных машин устрашающе мчал по брусчатке Праги.

Крестный быстро закидывает брата на плечо и несёт в больницу, бросая на ходу:

— Алена, не отставай.

Мы идём к центральному входу. Смотримся мы со стороны как кучка психов: девчонка в белой мужской футболке с окровавленными ногами, здоровый мужик, похожий на спецназовца, и израненный парень с оголенным торсом.

Люди провожают нас взглядом, не удерживаясь и тыкая пальцами.

К нас на встречу выбегает коренастый мужчина в хирургическом халате. Она напоминает мне норвежского крота из мультика.

За ним спешат несколько медбратьев с носилками.

— Есть еще раненые? — коротко спрашивает он. Крестный лишь качает головой, помогая аккуратно уложить брата на носилки. — В операционную его… Пульс еле прослеживается. Задет межпозвоночный диск…

Я словно в иммерсионном шоу. Вокруг меня происходят события, я внимательно слежу за ними, но никак не могу воздействовать на происходящее. У меня нет сил даже и слова сказать. Язык прилип к небу.

Мне приносят белоснежный халат и тапочки, чтобы я могла нормально одеться. Несколько раз врачи пытаются отвести в палату, чтобы осмотреть, но я не позволяю себя увести. Сижу на стуле у операционной, ожидая вердикта врача. Даже почти не моргаю, глядя на двери.

Там за синими дверьми со стеклянными окошками Макс, ему больно и он борется за свою жизнь. А значит я должна быть тут. Должна молиться за него. Я отчетливо представляю его волевое лицо. Не может быть, что такого как мой Брат — легко убить.

Если бы вернуться в прошлое в тот самый момент, когда мне выкатили огромный торт на день рождение с толстыми свечками, я бы загадала совершенно другие желания. Не ту детскую ересь, о которой я мечтала. Типо, как отдать себя Жерому… а нормальные желания! Я бы попросила, чтобы Мама с папой всегда были рядом, чтобы никакие невзгоды им не угрожали. А еще я бы попросила примирения между мной и братом. Потому что когда-то в одну ночь я потеряла самого близкого мне человека. Он был для меня всем, моих воздухом, даже смыслом жизни и потом все… Он предал меня, причинил боль.

Умер для меня. Именно так я думала. Что умер мой брат и остался этот бешеный неандерталец. Может быть я накаркала беду на него?

***

Врач выходит и проходит мимо меня, по его лицу понимаю, что произошло что-то серьёзное, он явно ищет Крестного, чтобы переговорить с ним. Я тихо иду за ним, наступая только на носочки, потому что ступни еще кровоточат.

Задерживаюсь, потому что слетает тапок, приходится за ним вернуться. За это время мужчина скрывается в коридорах больницы. Приходит искать его.

Я нахожу его с Крёстным только каким-то чудом, случайно натыкаюсь, они шепчутся в одном из кабинетов. Замираю у него, внимательно прислушиваюсь к тому, о чем они говорят. Последнее время я много подслушиваю, но по другому никто при мне не будет говорить правду.

— Ему нужна пересадка костного мозга, чтобы сохранить ему подвижность. Так быстро донора не найти. Иногда на это уходят годы. Вы сказали, что здесь его сестра, обычно кровные братья и сестры с огромной вероятностью оказываются возможными донорами. Для девочки это будет совершенно не опасно.

Даже на таком расстоянии слышу вздох и отборную брань Крестного.

— Не вариант, нужно искать донора! Мы будем сдавать все анализы на совместимость. Кто-то из нас обязательно подойдёт.

— Но сестра… нужно взять анализы у нее…

— Док… у них абсолютно разные родители! Никакой генетической связи или как у Вас там врачей это называется… у них нет и быть не может.

Слышу, как удар кулака о стену.

У меня же темнеет перед глазами еще до того, как доходит до мозга страшный смысл слов Крестного. Во рту пересыхает и ноги подкашиваются. В груди, там где должно быть сердце, происходит взрыв, разрывающий моё сознание. На месте этого взрыва образуется зияющая дыра, которая разрастается и становится все больше и больше.

***

Мониша дергается и подскакивает на кровати. По ее щекам обильно текут слёзы, она судорожно ловит воздух своими нежными губами, хватаясь руками за перекладины кровати.

— Ей больно, Лука… — совсем тихо говорит она, прижимая руку к сердцу. Смотрит на меня своими огромными глазищами и у меня сердце разрывается. — Я чувствую это! Как будто сердце разорвалось от боли… Что-то произошло с нашей девочкой. Что-то ужасное случилось!

Лучше бы мне под ногти вогнали иголки. Было бы не так больно. Сколько раз в голове я прокручивал все возможные пути, как мы можем выбраться отсюда. Но пока никак…