Между Ангелом и Бесом

— Малая, ты хоть попу прикрой! — странно, как ему в такой ситуации удается шутить. Я тут же подскакиваю и кидаюсь на шею, не заботясь о приличиях и о том, что оголена до предела. Крестный смеется, прижимая меня к себе. Его руки с легкостью отрывают меня от земли. Он стоит в проеме в чёрном костюме с автоматом на перевес. Позади него несколько мужчин. — Рад, что вы целы.

— Там еще… — не успеваю договорить, потому что показываются Кирилл и Каин и меня совсем отпускает. Наворачиваются слезы. С меня словно сняли тяжёлый груз, который пришлось тащить несколько кварталов. Мы живы и самое главное теперь под защитой.

— Ты, пиздец, как вовремя, Майлз. — хрипло говорит Макс, облокачиваясь о стену. На его губах играет слабая усмешка, немного саркастичная, но при этом и болезненная. На глазах лицо Макса становится бледным, губы синеют до черноты. Брат отключается.

***

Крестный без лишних слов и церемоний ставит меня на пол и бросается к Максу, аккуратно переворачивая его и осматривая рану, при этом он громко присвистывает. Я вижу лишь маленькую дырочку на одежде брата, из которой обильно льётся кровь.

— Рана серьезная? — сразу же спрашиваю я, но сейчас ему видимо не до этого, потому что он как ребенка поднимает Макса на руки и командует:

— На выход. Сейчас важна каждая минута.

Мне не нужно повторять дважды, выскакиваю в коридор и бегу к выходу, на ходу рассматривая мужчин в поезде. Они все напоминают военных, при полной амуниции в темно-зеленой форме. Лица у всех не просто серьезные, а каменные, ни одной эмоции. Смотрят холодными глазами сквозь меня.

Даже не замечаю, что я босиком. По дороге к машинам режу ступню в нескольких местах. Это сейчас так не важно. Мелочь. Максу приходится намного больнее. Не время быть неженкой.

Мы садимся в здоровую машину, припаркованную прямо у поезда, который разнесен автоматной очередью. Рядом лежат мёртвые тела других людей в чёрной одежде. Все они похожи на друг друга. Какие-то безликие. Стараюсь не смотреть на их лица и не задумываться сейчас о том, кто они: бандиты или случайные прохожие. Но зрелище все равно холодит душу. Подсознание впитывает это все как губку.

Крестный аккуратно усаживает брата, затягивая рану оторванным куском ткани и пристёгивая его ремнём. Макс как в бреду, слабо приоткрывает глаза, но так слаб, что не может пошевелиться. Я беру его за руку и стискиваю ее. На глазах наворачиваются слёзы.

— Макс, умоляю не закрывай глаза. Тебе нужно оставаться в сознании. — шепчу, теребя его длинные пальцы, покрытые кровью и грязью. Целую его тёплую щеку, поражаясь ее гладкости. Раньше я думала, что бородатые мужчины колются, но не Макс. Его борода кажется мягкой. — Я не могу потерять и тебя!

Крестный садится за руль и выжимает сразу газ, мча в неизвестном мне направлении.

— Да, Майлз? — машину заполняет голос дяди Алана, папиного друга или брата не по крови, как называл его сам Папа. Дядя Алан — хирург от Бога. Папа говорил, что он может вернуть покойника с того света. — Как все прошло?

— Хреново. Макс ранен в позвоночник. — от этих его слов мне становится совсем плохо. Я понимала, что ранение серьёзное в области позвоночника, но надеялась на лучшее. Крестный же подтвердил мои опасения. — В Москву не довезем. Сильная потеря крови. Нужна проверенная больница в Праге.

— Везите в центральную военную, там работает мой друг, я его предупрежу. Мы вылетаем. Будем у Вас через три с половиной часа.

Коротко и четко. Никакой паники и удивления.

Сейчас мне удается уже более трезво оценить ситуацию. Внимательно оглядываю крестного, как дерзко он ведёт машину одной рукой, пока второй снимает с себя автомат.

Было бы слишком наивно после всего этого полагать, что они просто русские бизнесмены. Конечно, многие в Европе говорят, что каждый русский бизнесмен — преступник, но не до такой же степени!

— Как ты нашёл нас? — спрашиваю его, потому что тишина давит на уши, плющит мозг. — Нас будут искать власти Праги после этой перестрелки?

— По камерам Парижа отследил твои розовые штанишки. — спокойно отвечает он, посматривая в зеркало больше на Макса, чем на меня. Крестного сильно беспокоило его состояние. — Не будут, мы с ними уже договорились.

— Они закроют глаза на десяток трупов? — оснований ему не верить у меня нет, но звучит все равно фантастически. Пытаюсь переварить услышанное. У него был доступ к камерам другой страны, а сейчас он перестрелял десяток людей еще в одной. Чем же Вы занимаетесь?

Крестный с возрастом только приобрёл шарма. Густые брови придают его взгляду пронзительности, а небрежная русая щетина с проблесками седины — брутальности. Дядя Миша, Михаил Зале, Майлз — это все не разные мужчины, а мой Крестный, который всегда катал меня на плечах и слушал мои версии сказок. Брат моего отца. В отличие от моего отца Крестный очень улыбчивый человек, он всегда был душой компании.

Никогда не была так рада ему, как сейчас. Всегда думала, что знаю о нем все, но как оказалось, я не знаю ничего о нем. Чем же они все таки с отцом занимаются? И Макс видимо знает и даже в теме.