Между Азией и Европой. От Ивана III до Бориса Годунова

Потом началось дознание, на котором допрашивали всех подряд, применяя жесточайшие пытки. Начались массовые казни горожан. Их рубили и топили в прорубях, не щадя даже младенцев. В «Синодике» записано, что были умерщвлены 1505 человек, но иностранные авторы называют совсем иные данные – от пятнадцати до шестидесяти тысяч. Последняя цифра несомненно преувеличена, но и официальная «статистика» взята с потолка, поскольку вряд ли было возможно сосчитать все жертвы. Больше всего людей погибло даже не от рук опричников, а от холода. Стояли сильные морозы, и разбегавшимся от погрома горожанам укрыться было негде, а ведь побоище продолжалось три или четыре недели. К тому же вскоре начался страшный голод, поскольку опричники уничтожили домашний скот и все запасы продовольствия.

Теперь Грозный занялся делом, которое, возможно, объясняет всю фантастическую затею с нашествием на собственные владения. Царь начал ездить по новгородским храмам и монастырям, где опричники ставили священников и монахов «на правеж», то есть били палками, требуя выдачи церковных денег. Так были обобраны до нитки 27 обителей. Грабители захватили и сокровища Софийского дома – архиепископского управления. Торговые склады в городе тоже подверглись разграблению.

Это наводит на мысль, что Грозный устроил весь «Новгородский поход» для экстренного пополнения пустой государевой казны, а сдача Изборска и подброшенная грамота были не более чем предлогом. «Внеопричную» территорию царь считал чужой, поэтому имущество новгородских купцов и новгородской церкви он рассматривал как объект наживы. Однако характер самодержца был таков, что, войдя в исступление, он уже не мог ограничиться одним грабежом и не остановился, пока не насытился кровью и разрушением. Штаден рассказывает, что опричники зачем-то разломали все высокие дома и испоганили всё красивое: ворота, лестницы, оконные наличники. Товары, которые не могли увезти с собой, сожгли. Из 6 000 дворов в Новгороде уцелело не более тысячи. С этого момента прежний великий город окончательно приходит в запустение и больше уже не поднимется.

Покарав Новгород, царь пошел к Пскову, на который гневался еще сильнее. Тамошние жители приготовились к смерти.

Лучшим людям города было велено собраться. Летопись говорит, что они стояли перед государем, будто мертвецы. Но Иван внезапно обратился к ним с милостивыми словами и города не тронул, казнив лишь печерского игумена Корнилия и некоего старца Вассиана Муромцева (кажется, по подозрению в связи с изменником Курбским) да несколько десятков местных дворян – сущий пустяк после новгородского избиения.

Неожиданное милосердие душегуба так поразило современников, что немедленно возникла легенда, которую с разным количеством подробностей, в том числе явно сказочных, передают почти все источники.

Будто бы, когда псковитяне встречали царя, один юродивый по имени Никола поднес Ивану вместо хлеба-соли кусок сырого мяса. Удивившись, государь сказал, что он христианин и мясного в пост не ест. Тогда блаженный якобы ответил: ты хуже делаешь, ты человеческое мясо ешь. И посулил царю множество несчастий, если он станет разорять Псков. Вскоре после этого у Грозного околел любимый конь. Иван, уже начавший было лить кровь, вспомнил о пророчестве и испугался.

Может быть, эта история и правдива – Иван Васильевич был суеверен. Однако, скорее всего, он просто уже пресытился казнями и торопился вернуться в столицу. В Пскове он оставался недолго, деловито ограбил местных богачей и церкви, не побрезговав снять колокола с крестами, и отбыл в Москву.

По возвращении Грозный, кажется, пожалел, что сгоряча разорил весь северо-запад собственной страны, и, как уже было рассказано, обвинил в подстрекательстве опричных предводителей – Басмановых, Вяземского и других. Погубители тверичей и новгородцев сами отправились на плаху и в застенок.

После Опричнины

Истребление опричной верхушки в 1570 году еще не стало концом Опричнины – там просто сменились предводители. Но вскоре у Ивана IV появилась серьезная причина усомниться в эффективности придуманной им системы «государства в государстве».

Это произошло после драматических событий 1571 года, когда Русь чуть не завоевали крымцы (об этом – в следующей главе). В ходе сражений выяснилось, что «земские» войска и полководцы бьются намного лучше опричников, которые, оказывается, годны лишь бесчинствовать над безоружными.