Между черным и белым

Через женщину он перешагивать не стал, навис над ней и принялся разглядывать. Не красавица, но и не уродина, с неплохой фигурой, грудастая, лет тридцати, не больше. Да, такой особе можно было бы помочь. Раза два подряд. Колян рванул в спальню, Чижик – на кухню.

– Кто в доме? – спросил Пухнарь.

– Никого, – прохрипела женщина, поднимаясь с пола и придерживая полы халата, которые все норовили разойтись.

– А Валя где?

Из спальни высунулся Колян и качнул головой. Никого.

– Уехал.

– Куда? – спросил Пухнарь, прошел в гостиную и осмотрелся.

Обстановка стандартная для совковых квартир. Гарнитурная стенка с книжным шкафом и хрусталем в серванте, диван, ковер на стене, старенький «Горизонт» без видика. Небогато жил Сороковников.

– В командировке он.

– Где?

– Не знаю. Он в горно-металлургической компании работает.

– Что за компания?

– РУМ, кажется.

– А ты кто? Жена?

– Нет, живу здесь, – как-то не очень уверенно ответила женщина и приложила руку к груди, чтобы Пухнарь не смог заглянуть в декольте.

Там было на что посмотреть.

– Давно?

– Нет. С прошлой недели.

– А познакомилась ты с ним когда?

– На прошлой неделе.

– В этой компании?

– Нет, на рынке. Я там работала.

– А сейчас?

– Он сказал, что теперь мне не надо работать, – тихо проговорила женщина.

Ей снова не хватило уверенности.

– Валя тебя замуж позвал?

– Пока нет.

– Значит, в командировке Валя?

– Начальник позвонил, Валентин собрался и уехал.

– Как начальника зовут?

– Не знаю. Слышала, но, может, это не совсем начальник, – сказала женщина и пожала плечами.

– Или совсем не начальник, – заявил Пухнарь и хмыкнул.

– Не знаю.

– Так как начальника зовут? Что ты там слышала?

– Холодов Ролан Васильевич.

Пухнарь удивленно вскинул брови.

– Он так и сказал, дескать, слушаю вас, Холодов Ролан Васильевич?

– Нет, сказал просто «Ролан Васильевич». А потом сам себе добавил тихонечко: «Холод». Я спросила, какой может быть холод, ведь лето сейчас? Он засмеялся и сказал, что Холодов ему звонит.

– Ты знаешь, кто такой Холодов?

– Начальник его, – ответила женщина.

– А должность?

– Не знаю.

– Валя не сказал, что это самый главный начальник?

– Нет.

– Но фамилию назвал?

– Ну да, назвал. – Женщина не разумела, чего Пухнарь от нее хочет.

Зато он все прекрасно понимал и подозревал ее в сговоре с Сороковниковым. Как-то слишком уж легко они вышли на Холодова, чересчур просто.

Матвей не прочь был взять к себе на службу Саню Шаркунова, но ему пришлось заняться и его товарищами. Он увеличил штат заводской охраны за счет репневских ребят, которым Глеб Рубахов отказал в доверии, хотя и понимал, что тот запросто мог уволить кого-то из них чисто из хитрости. Как Матвей внедрил в его окружение Шаркунова, так и он мог организовать засланного казачка. Впрочем, Матвей пока и не думал приближать к себе этих ребят. Сначала они должны были пройти проверку.

А с личной охраной у него возникла напряженка. Женя Пронов находился в тяжелом состоянии и был на вертолете отправлен в Москву. Олег пострадал куда меньше, но и он пока не мог вернуться к исполнению своих обязанностей.

Впрочем, несмотря на это, дом охранялся хорошо. Пухнарь при всем желании не смог бы пройти к Матвею без доклада.

Пухнарь вернулся из Москвы вечером и сразу отправился к нему. Матвей принял его на открытой террасе.

– Ты правильно все понял. Это подстава, – сказал Пухнарь, отхлебнув из кружки глоток холодного пива. – Слишком уже легко мы вышли на Холодова. Как по нотам.

– Вопрос в том, кто тут композитор и дирижер, – с усмешкой проговорил Матвей.

– Ноты Сороковников написал. Его баба их сыграла вслепую, сама того не зная. Не подбивал ее Сороковников на подставу. Он умно сделал, снял эту особу, поселил в своей хате, подстроил разговор с Холодовым.

– Но самого Сороковникова ты не взял.

– Так, может, он здесь? Кто-то же поднял Женю на воздух. И тебя могли.

– В городе он уже вряд ли, – сказал Матвей. – Может, где-то в окрестностях бродит.

Он подключил к розыску всех, кого только мог. Местная милиция на ушах стояла. Новокурск – город небольшой, все на виду, во время большого шухера спрятаться нереально.

– Я так думаю, Холодова кто-то подставляет, – произнес Пухнарь.

– Кто?

– Не знаю.

– Есть у меня догадка, – сказал Матвей.

Неспроста же Рубахов-младший бортанул репневских ребят. Матвей говорил с ними. Саня уверял, что Глеб кричал на него, угрожал ему расправой. В сердцах, конечно, много чего можно наговорить, но Лильку Глеб заказывал и самого Матвея в тюрьму собирался отправить. Потом и киллеры в дело включились, пусть и с подачи Холодова.

– Рубахов? – спросил Пухнарь.

– Он Холодова пытался сместить, – проговорил Матвей. – Тот подвинулся, но у руля остался, Лильку замазал и Глеба мог подставить. Думаю, тот решил отплатить ему той же монетой, подставил Холодова под удар и попытался решить вопрос со мной. Теперь я просто обязан размазать Холодова по стенке.

– А если бы с тобой решили?

– А ты на что? Или не подпишешься за меня?

– Я? Матвей, да я за тебя что угодно сделаю! – Пухнарь выразительно скрестил ладони на груди.

Матвей отправил его домой и вызвал к себе Саню Шаркунова. Нужно было обсудить с ним одну проблему.