Между честью и истиной

   Седьмого декабря мы очередной раз встретились с ребятами, выжившими, миновав бойню в Заходском, и чудом уцелевшими после зачистки двадцать третьего года. На этот раз на системе подвалов и канализационных коллекторов в Веселом поселке. Дейвин, глядя на схему, предоставленную городскими службами, только что матом не крыл неповинных ни в чем проектировщиков, которые в семидесятом году никак не могли предвидеть в этих коммуникациях ничего крупнее крысы. В восьмидесятых, со слов Полины, там завелись беспризорники, а в две тысячи двадцать седьмом пришла и фауна. Задолбанные маги строили системы освещения, способные работать непрерывно до недели, а нам оставалось только надеяться, что этого хватит и фауна не придет сюда еще раз. Гранатами и боевыми заклинаниями в системе коммуникаций пользоваться было запрещено, да и выстрелы не приветствовались. Охотникам выдали огнеметы, а Сопротивление работало напалмом. Естественно, самодельным, липким и жирным. Поэтому их отправили на пустыри за Коллонтай, где начатая и незаконченная стройка опять проросла крысиными ходами беспризорников, половина которых наверняка была уже частью фауны или стала ее едой. Шутки шутками, но это только в зеркале я вижу, как любой маг, девчонку еле двадцати лет. А так-то у нас с Полиной пять лет разницы, а с Мариной Викторовной Лейшиной мы вообще погодки. И я помню, что на этих пустырях было в девяностых, до того, как я наступила в родник, оказавшийся криво свернутым порталом, и угодила в Созвездие. Тогда на этих самых пустырях беспризорные дети обустраивали землянки, соединяли их ходами между собой и маскировали выходы из этих муравейников в подвалы и канализационные шахты. Милиция, потом ставшая полицией, их ловила - не особо, впрочем, старательно - и потом отпускала снова, потому что дома у них было еще хуже, чем в этом помоечном подземном королевстве.

   А теперь выросшие дети выживших граждан этого королевства, ставшие Сопротивлением, разгребали то, что осталось от руин новой помоечной империи, выросшей на развалинах первой. И наш отряд в сопровождении сааланского мага, неведомым образом прибившегося к отряду городской самообороны, работал с ними, потому что другого мага у нас не было. Агнис так и оставили в Торфяновке, а вместо Мейрина нам никого не дали. Мятежный студент Дейвина, ушедший из резиденции в Питер, согласился работать с Охотниками, оставшимися без мага - и на том спасибо.

   Выглядел этот Эник, которого наверняка звали Эньян или Эние, довольно живописно. В джинсах, армейских берцах, свитере и зимней лыжной куртке синего с серым цветов он ничем не отличался от других ребят из "Свободной Невы" - пока не снимал бандану. Вся национальная сааланская любовь к ярким цветам была сосредоточена в его прическе. Вероятно, он недавно остриг волосы и развлекался, как мог: на его голове красовался шикарный фиолетово-алый градиент от висков к макушке. С тоскливой мордой парня, носящей следы мощного недосыпа, это контрастировало очень резко, получался какой-то лютый постпанк. Да Айгит сопел, воротил нос, но придраться не мог. Впрочем, Энику было все равно, как на него смотрят, а фигачил он по-честному, без дураков.

   Мы закончили чистить ближний к дороге кусок пустыря, сняли крыши со всех землянок вместе с ветами, вызвали полицию на останки и кости и курили, дожидаясь машину судмедэкспертов. И тогда кто-то, то ли Соленый, то ли Пряник, спросил меня, что на самом деле было со мной после ареста.

   - Сперва два месяца допросов, - сказала я, притаптывая окурок в снегу. - Я их не помню, допрашивали наши, - я кивнула на да Айгита, - вот под его руководством. По тому, что я знаю от него и Лейшиной, похоже, был конвейер специально для меня. Потом какое-то время мной занимался сам наместник, это было почти терпимо. В смысле, когда я не просыпалась в госпитале после разговора с ним. А потом они закончили, стали решать, что со мной делать, и тут я вдруг свалилась.

   - А что с тобой было-то? - уточнил Пряник.

   - Какие-то проблемы с иммунитетом, - я пожала плечами, - я не вдавалась. Но сдохнуть они мне не дали, как я ни пыталась.

   - Твое дело поэтому прекратили, да? - догадался еще один парень, я его не знала, но ходил он в группе Соленого и меня, хоть и понаслышке, видимо, знал.

   - Да какое там прекратили, - отмахнулась я. - Третий суд еще до весны должен начаться в их столице, меня туда отправят в обязательном порядке. Вот на этом суде и будут выяснять, кто кому что должен.

   - Ага... - кивнула Дохлая. Кто-то еще из "городских партизан" стоял рядом с ней и грел уши, но я не заметила кто, потому что глядела в основном на проспект, откуда должна была появиться машина судмедэкспертизы. - А кольцо наместника у тебя - это из каких соображений?

   - Ну, - пожала я плечами, - это нам он наместник. Своим-то он князь. И ему надо было в их субординацию меня как-то вписывать, чтобы его люди понимали, кто я и что обо мне думать. Лечили-то меня на его деньги.

   - Организационное, значит, - резюмировал кто-то.

   - Типа того, - согласилась я.