Между честью и истиной

   - Айдиш, обстоятельства и правда непростые, но ты так беспокоишься, что я хочу спросить, что ты опасаешься потерять. О чем твои сожаления?

   - Репутация Академии, Хайшен. Ведь треть всех присланных, не считая казненных, замазана в недопустимом. И часть оставшихся в Исанисе - участники схем, определяемых как работорговля. Слишком большая часть, чтобы казнить и забыть. А, и еще подлоги, подделка документов и взяточничество.

   - Я знаю, Айдиш. Разумеется, я не рада этому, но истина прежде всего.

   - Я боюсь, досточтимая сестра, за будущее Академии. Интернаты для детей, наделенных Даром, монастыри, обучавшие взрослых - ведь это все теперь под угрозой. А последняя идея князя... - Айдиш вздохнул, болезненно поморщился, скорбно покачал головой. - Я просто не представляю, Хайшен, как разговаривать об этом с ним. И с детьми, кстати, потому что они ждут чуда, а получат мучительную смерть.

   - А, инициация воспитанников, - кивнула дознаватель. - Уже ждут чуда, значит, с ними кто-то успел поговорить, Айдиш?

   - Досточтимая сестра, ты, видно, забыла, что такое дети. Они сами все увидели и поняли. Князь не пошутил, когда упомянул мальчика, изводящего графа Дейвина просьбами с осени. И знаешь что?

   - Что, Айдиш?

   - Ему не нужен Дар для себя. Он просит за друзей. Например, за того, кто осенью сломал себе руку, целясь разбить лицо насмешнику, глумящемуся над Искусством и магами.

   Хайшен вздохнула, собираясь с мыслями, и после паузы ответила:

   - Это еще не произошло. Когда случится, тогда и примем решение. Сейчас мы будем думать о том, что уже перед нами, досточтимый собрат.

   - Хорошо, Хайшен. Я сосредоточусь на насущном, - скорбно сказал Айдиш. И про себя решил, что с этого дня он, пожалуй, не отвечает за честное имя Академии больше, чем ему позволяет его пост и его опыт.

   Вечером Иван Кимович пришел в Адмиралтейство, как и было условлено, назвался на проходной гвардейцу и был сопровожден в кабинет графа сразу же. Входя в коридор, подполковник оглянулся в холл и заметил, что место его провожатого уже занято следующим гвардейцем из дежурной смены.

   - Ну что, - спросил Дейвин, отодвигая ноутбук, - чай или сразу к вопросам?

   - Давай сперва чаю, - кивнул подполковник.

   Дейвин некоторое время повозился с кулером, термопотом и заварочными кружками, потом вынул из заначки печенье, уже из новых поставок, через Айриля, сказал: "Ну, прошу к столу", - и сам присел в небольшой чилаут, оборудованный около окна с видом на Неву и заснеженный парк.

   Подполковник присоединился.

   - Это ведь не из спецраспределителя, Дэн? - задал он вопрос, дегустируя печенье.

   - Точно, - кивнул да Айгит. - И не наше. Местное, с "Ключика". Делают, кажется, в Луге.

   - Скандал ведь будет, а, граф?

   - Почему будет? - улыбнулся Дейвин. - Уже полыхает. Ты ее интервью в "Невской газете" читал?

   - Слушай, не успел, - огорчился подполковник. - Внук заболел, всем домом вокруг скакали, чтобы только бронхита не было. Потом вызвали вашу целительницу, вроде обошлось, но без школы он остался до февраля.

   Дейвин сочувственно кивнул.

   - Хочешь прочесть?

   - Не откажусь, - согласился безопасник.

   Дейвин не спеша поднялся, набрал в поисковике нужную строку, открыл статью в новой вкладке.

   - Вот, читай.

   Иван Кимович некоторое время вчитывался. Дейвин глядел в окно, на Неву.

   - Скверно отвечает, Дэн. Как прощается.

   - Иван, ты знаешь, чем именно она болела?

   - Официальная версия вроде простуда, - ответил подполковник, не отрываясь от экрана.

   - Официальной версии нет, Иван., - не поворачиваясь, ответил граф.

   - По сумме нам известного - тяжелая простуда, - уточнил Рудой терпеливо.

   - Эта простуда, Иван, называется ревматический кардит, - вздохнул да Айгит.

   - Плохо, Дэн. Лучше бы не в ближайшие два года, учитывая обстановку.

   - Скоро будет суд в столице, Иван. Сейчас там осень в самом разгаре, листопад. Вот-вот пойдут дожди. Отопление у нас печное, а климат похож на здешний. Отказаться от участия в процессе она не может. А князь не может не представить ее на процессе. Она все верно понимает. И есть еще Медуница, а у нее желания жить не больше, чем у мистрис Бауэр. Иван, у нас сейчас есть только один способ не оказаться по уши в навозе, ты понимаешь это?

   - Это какой? - с интересом спросил Иван Кимович, отвернувшись от монитора. - Покаяние и примирение?

   - Делать лицо тяпкой вы уже попробовали, - невозмутимо ответил Дейвин. - И мы вслед за вами. Как видишь, это не работает.

   - Все-таки вы какие-то очень нежные, - вздохнул подполковник и отодвинул пустую чашку.

   - Наверное, - спокойно согласился граф.

   - Ну так что, расскажешь, чем ваши дикари славны? - спросил офицер.

   - Зачем рассказывать? - невозмутимо ответил аристократ. - Я покажу.

   Иван Кимович посмотрел было в сторону ноутбука, но сразу перевел взгляд на собеседника. Дейвин сделал приглашающий жест и развернул полноразмерную иллюзию на ковре между своим рабочим столом и зоной чилаута.