Между честью и истиной

   - Конечно. Во-первых, Алиса Медуница. Я не буду тебе рассказывать подробности через скайп, но... э... в общем, князь дал ей возможность уйти к своим, за границу края, и она ушла. Было бы логично и естественно нам не встретиться с ней больше никогда, но всего через полгода спонсоры этой девушки вернули ее князю в таком виде, что Димитри поставил на уши всю Академию военной медицины, чтобы вернуть ей хотя бы часть здоровья. Сейчас она у нас, и похоже, теперь вне опасности, по крайней мере пока соблюдает режим и врачи рядом. Но отпустить ее в город - значит убить медленно.

   - Понял. Это важно было знать, спасибо, Дэн.

   - Женька, я не хочу темноты между нами. Мне тоже важно знать, что ты не стыдишься этой дружбы. Дальше. Полина Бауэр. Должен признаться, здесь мы полные олени, потому что вся история не стоила бы рыбьей чешуйки, если бы законодательные базы были сведены вовремя. По нашим законам она свободна, по вашим - князь за нее отвечает пожизненно. Мы послали в Московию запрос, чтобы как-то это все уладить, но быстро не будет. Она сложный человек, князь после одного разговора с ней приходил в себя дня три. Надеюсь, что они с Димитри не поссорятся окончательно, пока она будет в Приозерске. Ее очень любят дети и мои гвардейцы, а может быть, и не только мои. А дворяне и маги стараются не заговаривать с ней и даже не встречаться в коридорах после ее майской беседы с князем.

   - Не черт копал, сам попал, - засмеялся Женька. - Сочувствую, на самом деле. Ты знаешь смысл ее сетевого псевдонима?

   - Знаю. Я сам покупал этот препарат для Медуницы в Москве, - кивнул граф.

   - Ну тогда ты понимаешь, на что это намек. И бабочка на ее аватарке тоже с намеком, она ядовитая, ее нельзя есть. Точнее, можно, но один раз. В общем, удачи вам, Дэн, и пусть удастся разгрести все это быстро.

   - Да, было бы неплохо. Но вот что я хочу спросить у тебя, если можно.

   - А когда нельзя-то было? Спрашивай, отвечу, если сумею.

   - Сначала я отдам тебе твой привет. От Дины Вороновой.

   - О, вы познакомились? Поздравляю. Динка, конечно, та еще крапива, и квасит она...

   - Уже знаю.

   - Она очень жесткая и на многое реагирует нервно, но во всем, что касается деловых вопросов, Воронова идеальна. Местами сильно лучше меня.

   "...он же ничего не знает, - вдруг ужаснулся Дейвин. - Он ведь так и не понял, что Дина к нему чувствует..." Граф усилием воли прервал мысль и спросил то, что было важно знать, чтобы не думать об уже понятном.

   - Женька, а кто ее друзья? Она заинтересовалась моим обещанием иммунитета от преследований для них.

   - Дэн... - Женька помолчал, сощурился на солнце, задрав голову, снова повернулся к экрану ноута и произнес. - Эти люди тебе нужны не меньше, чем твоя тусовка с Литейного и Воскресенской набережной, но познакомить их друг с другом не удастся. В принципе не следует этого делать, понимаешь?

   - Да, понимаю, - медленно сказал Дейвин, - прекрасно понимаю. Спасибо, Женька. Коньяк с меня при первом же случае.

   Распрощавшись с донором и другом, граф да Айгит отвернулся от монитора, оперся локтями на край стола, закрыл руками лицо и некоторое время так сидел. Потом, поднял голову и сказал сам себе вслух: "А теперь попляшем".

   ...А книга, принесенная Мариной, так и лежала на столе наместника. Разумеется, тем же вечером он открыл том - ненадолго, только просмотреть. На форзаце значились два названия: "Овод" и "Прерванная дружба". Конечно, открывать эту книгу было ошибкой. Только на шестой день Димитри занес прочитанный том Айдишу с кратким комментарием:

   - Это принадлежит мистрис Бауэр, верни ей.

   Айдиш с недоверием покосился на том:

   - Что там?

   Димитри немного подумал, затем определился с ответом:

   - История об упрямом щенке, которому выкрутили руки, пожалуй... Как она сложилась бы без магии. И о том, чем могла бы стать Академия, родись она на Земле.

   На следующий день в конце урока танца Полина, удивленно взглянув на него, сказала:

   - Я не знаю, что произошло, но объятие и ведение сегодня практически идеальные.

   Димитри наклонил голову:

   - Я же обещал вам учиться быстро.

   Вечером того дня он заметил, что сидит и крутит в руках карандаш, думая совершенно не о том, о чем собирался. Если бы им повезло договориться хоть годом раньше, чем ее заметила Святая стража, все его цели здесь брались бы в два движения. И гораздо меньшей кровью. Хайшен была права, назвав это большой неудачей.

   Вечером семнадцатого июня у меня снова была конфиденция у Хайшен. Или профилактическая беседа, за неделю я так и не решила, как определить этот формат.

   Я вошла и собралась было задать ей тот вопрос, на котором она меня завернула к прошлый раз, но начала все-таки с того, что поздоровалась.

   Она посмотрела на меня внимательно и сказала:

   - Ты выглядишь расстроенной и подавленной. Как прошла твоя неделя?

   И я неожиданно для себя рассказала ей все.