Между дураком и подлецом

Поскольку новые жители Долины всеми правдами и неправдами хотели иметь «чистый» вид на море, то есть не оскверненный потной спиной соседа снизу, то каждый новый уровень домов становился выше низлежащего. Владельцам недвижимости на самых первых ярусах, почти вплотную примыкающих к лесополосе, можно сказать, повезло, поскольку вид на море надежно загораживал лесной массив, и их не мучил бес вожделения. Жителям вышестоящих домиков тоже сравнительно повезло, что называется, отделаться малой кровью, так как им вполне хватало смотровой площадки на плоской крыше, с расставленными там плетеными креслами для вечерних релаксационных возлияний, глядя на синюю ниточку над зелеными верхушками деревьев, в общем, дешево и сердито. Домовладельцы следующих ярусов уже достраивали на крышах высокую мансарду с просторным балконом, чтобы потные макушки соседей не маячили перед глазами в закатном сиянии солнца. Четвертые просто были вынуждены вкладываться финансово и надстраивать второй этаж с мансардой, и так далее, вплоть до самой северной окраины Долины, где стояли монументальные коттеджи, высотой в несколько этажей – это были самые элитные постройки, и их обеспеченные владельцы созерцали широкую панораму моря и взирали сверху вниз на остальных «простолюдинов».

Вообще, в Долине жили особенные люди. Там ни на один день не утихали самые настоящие войны, с криками, руганью, рукоприкладством, диверсиями и вредительством, что часто приводило к самым драматичным последствиям. Причина же всегда была одна: когда более зажиточный сосед с нижнего яруса, желая себе «еще больше моря», достраивал новый этаж, то, естественно, загораживал вид на море соседу позади, и тем самым вынуждал того либо воевать, либо разоряться на постройку дополнительного этажа. Понятно, что такое строительство вызывало цепную реакцию. Живя в Долине, никто не хотел иметь домик с видом на серые стены бетонных коробок, но и вкладываться особо не хотел, да и, если честно, не имел на то возможности. По этой же причине жителей Долины прозвали «трущобными миллионерами». Горожане их терпеть не могли и сторонились как опасных психопатов с нарушенной нервной системой.

Я дошел до перекрестка Третьего Дачного проезда и Грушевой улицы и свернул за угол белого кирпичного дома с ухоженным палисадником и двумя пальмами, торчащими из клумб, как гигантские морковки, по обе стороны от кованых ворот.

Как и говорил невезучий таксист, на противоположной стороне был продуктовый магазин под названием:

«ПЕППЕР-ЯН».

Магазин расположился в застекленной веранде частного жилого дома. На пороге сидел упитанный, бородатый южанин в белой майке без рукавов, спортивных штанах и резиновых тапочках. Щурясь на солнце, он стал разглядывать меня с ног до головы, стоило мне только появиться из-за угла. Поравнявшись с любопытствующим субъектом, на всякий случай я вежливо кивнул. Вполне возможно, что он меня узнал, ведь я был известный журналист. Иначе стал бы он так пристально пялиться на незнакомого человека?

В ответ бородач ухмыльнулся, приветственно поднял ладонь и, как будто угадав мое состояние, предложил:

– Попей кваску, братан. Холодный квас в такую жару – самое то.

– Да? Ну давай, – охотно согласился я, и полез в карман за мелочью.

Продавец, он же и владелец магазина, подошел к охлаждающему кулеру и наполнил большой пластиковый стакан. Я выложил на прилавок две монеты по десять рублей и взял запотевший стакан. Квас был местного пивзавода, их напиток ни за что не спутаешь ни с каким другим на свете: ароматный, шипучий, чуть с горчинкой.

– Погулять вышел или по делу к нам? – между тем ненавязчиво поинтересовался он, почесывая густую черную бороду.

– По делу, – подтвердил я.

– Слушай, а как ты сюда добрался, шоссе ведь закрыто? – кивнул он в сторону перевала.

– Морем, – коротко ответил я, показав большим пальцем через плечо.

– Ого, – удивленно отозвался он. – Видно, важное дело?

– Похоже, да, – задумчиво произнес я. – Думаю, Бухгалтер по пустякам приглашать не станет.

Я внимательно следил за реакцией собеседника: он ничего не ответил, лишь понимающе закивал головой, чуть выпятив нижнюю губу.

Я допил квас и бросил пустой стакан в высокий пластиковый бак.

– Спасибо, освежился немного, и вправду как будто легче жить стало, – поблагодарил я продавца.

– На здоровье, братан, заходи еще, всегда рад, – пылко отозвался он – типичное южное гостеприимство.

Я махнул ему рукой на прощанье и направился к аккуратному бежевому особнячку с высокой мансардой и любопытной вывеской над входом. Вывеска представляла собой композицию из объемных элементов, светящихся в темное время суток: пистолетика с вырывающимся снопом искр вперемешку с маленькими циферками, множеством нулей и значков иностранных валют, а так же больших букв, составляющих два слова:

«БУХ-БУХ».

Ни о какой бухгалтерии на вывеске не упоминалось.