Между двух миров (СИ)

Ты помнишь Исход гайоли из Белого города, будто это было вчера. Все двенадцать стыковочных причалов, в том числе три грузовых, работали циклами напролет. Ткачи не знали отдыха, инфомы обрабатывали по несколько тысяч запросов в час. Корабли, в основном легкие фраты, были забиты под завязку. Все силы Белого города были брошены чтобы предотвратить катастрофу, распределить поток людей, в панике пробивающихся в вратам терминалов. Воздух гудел и вибрировал от крыльев сомов, все цвета были собраны в районе порта, но избежать давки и случайных смертей все равно не удалось. Люди падали и толпа переступала через них. Люди бежали в страхе. Королева дала им три недели чтобы покинуть город.

Ты дала им три недели.

Вестники проиграли войну. Мир содрогнулся от гнева Изначальных. Черная вода Сеятеля ушла в песок, обнажив дно. Люди были изгнаны с небес на землю, на мелкий белый песок Низины. Они уходили, а посреди Райского сада гневалось разбитое сердце. Сато Рау. Оно билось и источало громкое разочарование, звук накатывал волнами и отражался от стен. Белый Город звенел, как колокол.

Ты помнишь, потому она была там.

Королевский дворец висел очень высоко над Адаром, с открытой веранды на краю Райского сада прекрасный вид на панораму города. Она смотрела, как они бегут. Чувствовала их страх каждым сенсором, ощущала все, что происходило внутри этих стен, как если бы это касалось ее кожи. Боль, страх, восторг. Все принадлежало ей. Каждая оболочка, каждая жизнь в этом городе была в ее власти. Она могла остановить кровь в венах как человека, так и неведомого. В мгновение мир вокруг мог обернуться в пыль. Пьянящее чувство власти заставляло ее сердце биться быстрее. Но с каждой новой ипостасью, с каждой новой оболочкой, с каждым новым тысячелетием, кровь разгонялась все медленнее. Материя была так хрупка, а в ее бесконечной сущности было так много пульсирующей энергии, все сложнее было выбирать для нее вместилище. Все сложнее было сохраняться. Сущность Творца не знала Предела и рвалась из оков плоти. Творец был все ближе, он все громче призывал своих детей вернуться обратно, в корням Великого Древа, слиться в Единении.

Эпоха Шераа ат Каддар, тех, кто вышел за Предел плоти и вернулся, подходила к концу, но она не хотела уходить. Этот мир принадлежит Изначальным, они создали его и она не собиралась никому уступать свое место. Ее корни помнили Единение, Белую Эру, три тысячи лет истории этого мира, три волны колонистов и множество бессмысленных войн, но сама она забыла о главном, когда-то и она была человеком. Всего лишь плоть и кости, капля веры и бесконечное упорство. Но здесь и сейчас дно колодца казалось невероятно далеким, как сон, а все те, первые люди, прилетевшие строить на этой планете новый дом, давно уже были не люди. И только ветер все так же шуршал песком — аль-кхан, аль-кхан.

Творец сохраняет всех, даже тех, кто об этом не ведает.

Не сон и не явь, всего лишь Тень, будто эхо брошенного в колодец камня, это была ты и не ты, черта давно проведена, но иногда ты словно заплутав, останавливаешься на развилке, а что если заглянуть туда, всего на мгновение, посмотреть на мир ее глазами…Она оставила тебе память и ключ, но сейчас ты не может отыскать его, ты стоишь в кромешной темноте и не единой искры не нарушает ее совершенства. Как такое может быть? Ты жаждешь боли, но она не приходит.

— Ты можешь просто сказать мне, там она или нет? — раздается голос Ольги. — Я тут сижу и жду, пока она проснется, а может и ждать нечего!

— Проснется, — говорит голос Гедды и ты слышишь печаль, глубокую, как колодец его памяти. — В человеческой оболочке очень трудно просыпаться. Скажешь ей, что я ушел к ратхи, нужна информация из Инкубатора, она поймет. И присмотри за ней, она сейчас очень уязвима.

— Уязвима? — смеется Ольга. — А ты смешной. А косички эти на бороде, ты сам заплетаешь?

Раздается смех и ты слышишь как с шипением закрывается гермодверь.

После слуха просыпается обоняние и ты чувствуешь запах антисептика и озона. Значит ты не в больнице, а в доме на Золотом бульваре. Видимо это Гедда перевез тебя. Очень яркий свет льется из окна, солнце над воздушным океаном давно в зените. Ты открываешь глаза и все превращается в мешанину света и тени, краски вокруг черно-белые, ты несколько раз моргаешь, прежде чем возвращается нормальный спектр. Боль не приходит.

Ты кладешь руки на грудь и ничего не чувствуешь. Смотришь и не видишь.

— Ну слава Единому, проснулась, я уж думала все, одной это дермо разгребать придется! — говорит Ольга и садится на край кровати. — Воды хочешь? Что там полагается воскрешенным? После кондиционирования причащают, а у вас как принято отмечать начало новой жизни?

Ольга изо всех сил пытается шутить.

Ты смотришь на белую, ровную кожу на груди и животе.

Королевской печати нет.

Ты здесь, а ее нет.