Между двух огней

– Он разве тебе не рассказал сценарий завтрашнего праздника? – удивился Яков – праздник начнется в три пополудни выездом Кольцова из этой арки, на римской колеснице. В тунике и сандалиях. Он неторопливо проследует в Жуаньи, попутно благословляя дланью окрестные поля и виноградники. По сценарию, вокруг колесницы в это время бегает пятьдесят молодых девушек в сандалиях и туниках на голое тело. Периодически одна из них подбегает к коляске и срывает поцелуй с его надменных губ.

– Вот как. – не предвещающим ничего хорошего тоном сказала Наташа.

– Оля! Я забыл тебе показать, у меня тут вдоль берега реки, удивительно романтичная тропинка – сказал Мейдель. И быстренько увел подругу.

А я, титанически подавляя в себе ржание, потащил злобную Наташу в замок. В спальне мы быстро решим все противоречия.

В замке включили освещение, подсветку стен, и свет во дворе. Выглядело все очень нарядно. Мы вошли во двор.

– Так вот чем ты тут занимаешься, Кольцов! – прошипела Наташа. – пока я там, в Париже!

– Ну, Нат! Яков все врет. Не пятьдесят, а всего двадцать. И целоваться я буду только с пятью самыми быстроногими.

– Ты еще и шуточки шутишь, скотина? – мы стояли посреди двора, но я сгреб её в охапку и, не выдержав, захохотал. Она замолотила кулачками в мою грудь. Во двор замка въехало два автомобиля Симка. Остановились, и из машин вылезло шесть человек. Одного из них я мгновенно узнал. Сергей Иванович Геттинген.

Продолжая прижимать Наташу к себе, я ей прошептал на ухо:

– Слушай внимательно. К Якову приехали бандиты, вымогать деньги. Скажи мне какую-нибудь гадость, и гневно уйди в дом. Потом найди Савву, и предупреди. Давай!

– Пусти урррод! – гневно воскликнула Наташа, а потом неожиданно поцеловала. Развернулась и скрылась в доме. И приехавшие, и я проводили её взглядами пониже спины. Вот же, коза! Специально так пошла. Я обернулся и пошел к гостям. Погано. Вооружены пистолетами. Если начнется стрельба, пойдут рикошеты от брусчатки и стен. Так-то – ничего особенного. Русские. Один, правда, получше – крученый. Пистолет справа за поясом. Левша. И явно еще что-то. Не граната. Нож. Точно.

– Сергей Иванович! Какими судьбами?

– И ты здесь, Кольцов? Мы не закончили наш разговор. И я приехал все прояснить.

– Что же тут можно прояснить? Барон не хочет с вами сотрудничать.

– Где Мейдель?

– Вроде на реке слонялся. Он, Сергей Иванович, такой романтичный, любит наблюдать восход луны, отражающийся в водах Йоны.

За разговорами я непринужденно сместился так, чтобы стоять от них сбоку, а не между ними и домом. Тот, что получше, так же непринужденно сделал пару шагов, перекрыв мне путь к воротам. Хе. Я не собираюсь убегать.

– Ну вот, когда ты без гранаты, мы и поговорим по-простому. Веди нас к барону!

– Где же я вам его найду? Он на реке где-то бродит.

Крупный мужик отделился от остальных подошел ко мне и сказал:

– Хули ты умничаешь? Сказано – веди! – и ударил меня в челюсть. Ну, он так думал. Если уметь, вывихнуть руку – гавно вопрос. Особенно если тебе её протягивают. Можно и сломать. Но треск будет слышно. А они вон какие нервные. Четверо мгновенно достали пушки. Два нагана, браунинг и люгер. А опытный ничего не достал. Откуда же ты такой взялся? Но, по-любому уже не шесть, а пять стволов. Я пихнул согнувшегося, и прижимающего к груди руку, страдальца обратно к группе. Опытный мужик как-то нервно зыркал по сторонам и был очень напряжен. Очень. Гм. Чувствует.

– Вы странно себе представляете обсуждение, Геттинген. Может быть внятно скажете, что вам нужно?

В принципе, если прыгнуть с кувырком, я окажусь среди них. Правда всю спину об брусчатку побью… Мозгов не стрелять у них хватит. Скорее друг друга перестреляют. А я им ручонки-то повыдергаю. Придурки. Даже сейчас не догадались рассредоточиться. Геттинген открыл рот, чтобы что-то сказать, а я уже было совсем собрался прыгать. Но тут одновременно произошло два события. Распахнулось окно в доме, на первом этаже. И в него выглянул пулемет Льюиса. За котором угадывалось лицо Саввы. Из-за дома, задом, выехал кабриолет Ситроен, с пулеметом на турели. По типу арабских пулеметных экипажей. Пулемет повел стволом руками Марка. За что мне нравится Марк? Обычно его не видно и не слышно. Но когда возникает нужда, он оказывается в самом нужном месте.

– Савва Игнатович! А меня-то за что?

– Ты бля, Ваня, подзаебал своими шуточками. Так что если что – не взыщи. Да и стрелять Марк будет. Он из пулемета на лету мухе в правое яйцо попадет. А я для, блять, красоты здесь постою.

Я повернулся к горе-бандитам.

– Давайте мужики, разоружайтесь. А то и мне прилетит. Давайте, давайте, бросайте стволы в машину.

Я указал на заднюю дверь Симки, и отошел еще дальше. Опытный мужик попробовал слегка сдвинуться в сторону ворот. Но от Марка раздалось – «Стой где стоишь. И не шевелись. Я смотрю за тобой».

Я взглянул на Геттингена. Он являл собой монумент отчаяния, готовый воскликнуть – «Но как!?». Во двор вышел Савва с пулеметом.