Между двух огней

Дальше я задавал вопросы о том, что уже знаю, и сверял знание с его ответами. Когда он был неточен тыкал проводами, и он сразу уточнял. Ну, все по книжкам. Коновалец, Троцкий и прочие. Похоже, не зря меня прапорщик Галан уверял, что если не обдолбаться наркотиками, такую пытку никто не перенесет. А у меня еще и знание истории. Я видел что он не врет. Главный свой вопрос я задал между делом. Между уточнением как он меня нашел, и что здесь за явка.

— Разрабатывают меня по заданию центра, или твоя инициатива?

— Я сам решил выяснить, откуда течет. Думал Эйтингон, сука, меня валит.

— То есть, информацию по мне в центр ты не предавал?

— А что передавать? Да и отозвали бы меня сразу.

Я покивал. Подошел и свернул шею зрителю. Потом подошел и свернул шею Шпигельглассу. Нехер. Пусть кто-нибудь другой Меркадера наймет.

Домой я добирался два часа. В чужом пиджаке, шляпе. Держали мня в Фонтенбло, почти рядом с Барбизоном. Долго садился с попутки на попутку. Пока уже в Париже не сел в такси не назвал домашний адрес. Наташа уехала в гости к маме. Если хочу, могу присоединиться как вернусь.

Войдя в спальню я рухнул на пол и отрубился.

Глава 39

Я открыл глаза и снова закрыл. В комнате горел яркий свет. Почувствовал что кто-то невесомо, нежно и ласково гладит меня по щеке. Еще немного полежал с закрытыми глазами, внутренне удивляясь — что это? Потом все вспомнил и снова открыл глаза. И встретился взглядом с Наташей.

Сделал попытку встать, но меня повело, и я опять улегся головой к ней на колени. На затылке, чуть правее макушки, пульсировало болью. Слегка подташнивало. Но это понятно.

— Уже ночь, — пробормотал я, прищурившись. Наташины глазища смотрели на меня. И было в них что-то незнакомое, волнующее и тревожащее…

— Тебя били — грустно сказала она, пристально глядя мне в глаза.

— Ты давно вернулась? — собственный голос показался мне жалким и чужим.

— Тебя могли убить — продолжала она.

— Это вряд ли — попробовал улыбнуться я. Но по её лицу понял, что улыбаться мне не стоит.

— Ты хоть помнишь, как вернулся?

Я кивнул. Ощутил, как заломило в затылке, и закрыл глаза. Не оттого, что ослаб. Вдруг стало трудно выдерживать Наташин взгляд. Требовательный, вопрошающий взгляд. А собственная беспомощность стала раздражать. Непривычное ощущение. Даже когда я, шатаясь и останавливаясь, чтобы не свалится в обморок, брел из того дома к дороге, я не чувствовал себя таким беззащитным. Вдруг подумалось, что когда-то очень давно, может быть, когда и говорить-то еще не умел, на меня точно так же кто-то смотрел.

Уперевшись ладонями в пол попробовал встать. Как только затылок оторвался от её колен, меня опять повело.

— Давай, я тебе помогу — она обняла меня за талию и подставила плечо. Кряхтя и поскуливая переместился на кровать, до которой не дошел всего пару метров.

— Ты меня раздела?

— Ты тяжелый, Ваня. С виду никогда и не подумаешь.

— Могла бы пригласить Жан-Клода. Или мадам Жаклин позвать, полюбоваться могучими мускулами…

— Я решила, что не стоит посвящать прислугу.

— А что такого? Обычная ситуация, пьяный муж вернулся из кабака.

— Скажи, Кольцов, теперь так и будет? Иногда, вернувшись домой, я буду находить тебя избитым? В подвале будет пулемет, а ты будешь делать вид что все нормально?

— Прости, Нат.

— Больше нечего сказать?

— Ну… пулемет, он же красивый. Я ведь тоже тянусь к прекрасному. Не тебе же одной…

— Ванечка, ты понимаешь, что я сейчас могу сделать с тобой что угодно? И мне ничего не будет.

— В принципе, в моем завещании так и написано, отдать все тебе. Особо подчеркнуто, что если это ты меня убьешь, отдать немедленно.

— Ты думаешь, это меня остановит?

— Я считаю, что недели траура будет более чем достаточно. Потом самую богатую невесту Парижа окружат красавцы, в поисках её благосклонности. Тебе понравится какой-нибудь жиголо, представившийся, ясное дело, балканским князем. За несколько лет весело, с огоньком, промотаете состояние. Ну а дальше ты знаешь. Вернешься к маме, заведешь десяток кошек, лишний вес, белая роза и скупая слеза на мою могилку.

Наклонилась, и поцеловала меня.

— Слава богу. Ты не умираешь. Ты меня так напугал!

Она собралась устроить у нас в доме настоящий лазерет. Мы молниеносно поругались, и несмотря на слабость, я смог настоять на простом постельном режиме на пару дней. На неделю! Два дня и даже сейчас я тебе надеру задницу чтоб не командовала! Неделю, и я не стану звать врача, и класть тебя в больницу. Три дня и ты ходишь на работу, а не сидишь возле моей постели, и не выносишь мне мозг. Ах вот как ты заговорил, подлец! Я буду кормить тебя с ложечки, и вытирать тебе нос салфеткой! Княжна Вяземская! Утку!