Между двух огней [СИ]

‒ Сколько мы уже знакомы? Лет десять? За всё это время я ни разу не видел, чтобы ты попытался подпустить кого-то к своему сердцу. Оно закрыто у тебя на миллион замков, Алекс, и где тот золотой ключик, что сможет их отпереть, ты сам давно забыл. Только азарт охоты, только всё новые и новые жертвы твоего обаяния, твоей харизмы. Ты охотник, Алекс, хищник. И я не хочу стать твоей очередной жертвой. Я пытался подпустить тебя ближе, но каждый раз вынужден был отступать и закрываться. Обрастать очередной защитной оболочкой. Я тоже устал. Устал быть один, потому что никто другой не мог вызвать такие же чувства, как ты.

‒ А он? Смог? ‒ не было необходимости называть вслух имя. Оба знали, какого именно человека имел ввиду Корн.

‒ Он… Он другой, Алекс. В нём нет твоего цинизма, твоего потребительского отношения к людям. В Саше есть стержень, сила, и он такой же умный, как ты. Его обаяние более мягкое, тёплое, живое.

‒ Я тоже не родился таким, Никита, меня жизнь изменила, ‒ Алекс встал со стола, подошёл к шкафу и вытащил несколько папок. ‒ А у него ещё всё впереди. Не делай из мальчишки ангела, тогда не обожжешься.

‒ Он не ангел. Обычный парень, с которым хочется быть рядом.

‒ Только быть?

‒ Я многого хочу, Алекс, но некоторые желания так и останутся желаниями. Мне хотелось бы, чтобы ты был более чист душой, а он здоров телом. Но иметь вас обоих я не смогу, потому что вы оба собственники. Саша ещё не осознал этого, но он так же, как и ты хищник, защитник. Только он будет защищать тех, кто ему дорог, а ты стоишь на страже только собственных интересов, Алекс.

‒ Ну да, я же циничная самовлюблённая сволочь, ‒ засмеялся Корн, но от этого смеха веяло тоской, царапнувшей по сердцу Никиты. Алекс протянул ему обе папки. ‒ Держи, это компромат на твоих директоров. От меня в качестве извинений. Был неправ.

‒ Спасибо. Отказываться не буду.

‒ Вы с Анютой на приёме в честь моего тридцатилетия будете? Приглашения-то присылать?

‒ Присылай, ‒ улыбнулся Никита. ‒ Я по-прежнему твой друг, чтобы, между нами, ни происходило.

Никита вышел, и Алекс обессиленно опустился на пол. Он чуть всё не испортил. Снова ошибся. Неужели Никита прав, и это не любовь, а всего лишь неутолённое эгоистичное желание иметь недостижимое? Нет. Не может быть! Сердце-то болит и тоскует, только выразить это не может.

‒ Саша-Сашенька. Дорогой ты мой племянник. Что же мне делать с тобой? ‒ прошептал Алекс в пустоту.

Глава восьмая

В этот раз они закончили поздно, и Никита решил в загородный дом не возвращаться. Он забрал Сашу из офиса и привёз в городскую квартиру. Они вместе поужинали, обсудили прошедший день и наметили планы на следующий. Какое-то время Никита покрутился по квартире, а затем, попросив гостя не скучать, уехал, сославшись на срочную встречу. Саша догадался, что Князеву захотелось развеяться, уж слишком напряжённым он был весь вечер. Всё время на что-то отвлекался, иногда бросая на Сашу странные взгляды, от которых по телу бежали мурашки.

Было уже глубоко за полночь, но без присутствия рядом Никиты почему-то не спалось. Саша устроился в гостиной у окна, и из темноты комнаты наблюдал за ночным городом. Квартира Князевых находилась почти в центре города и за окном не утихала жизнь: горели разноцветные огни, двигались машины. В тишине хлопнула входная дверь, раздался сдавленный смешок и тихий шепот. Вернулся Никита и, кажется, не один. Саша затаился на своей позиции у окна, не шевелясь и почти не дыша.

В коридоре вспыхнул верхний свет. Кто-то возмущённо выматерился и в гостиную ввалилось два тела. Судя по слегка нарушенной координации оба, и хозяин квартиры, и ночной визитёр, были не совсем трезвы. Гость уступал Никите в росте, доставая чуть выше плеча. У него были тёмные короткие волосы и худощавое телосложение. Парень страстно тёрся об Никиту, пытаясь дотянуться до его губ. Но Князев умело обходил эти попытки, наклонив голову и лаская тонкую шею, обмотанную синим шёлковым шарфом. Белая рубашка парня была уже слегка помята, видимо, тискались они уже долго и весьма основательно. Тёмные обтягивающие джинсы не скрывали линий тонкой фигуры. Саша, спрятавшись в темноте, не мог оторвать глаз от сильных рук Никиты, светлым пятном скользящих по чужому телу. Когда Никита поднял голову и вдруг посмотрел в сторону окна, Саша понял ‒ он знает о том, что у его игры есть нечаянный свидетель. Но Никита почему-то не стал останавливать темноволосого паренька, когда тот стал опускаться перед ним на колени, сноровисто расстёгивая его брюки.