Между двух огней [СИ]

Никита смотрел сквозь полумрак гостиной на Сашу, а тот смотрел на него. Не отрывая глаз, не говоря ни слова. А ночной гость, ничего не замечая вокруг, добрался до члена Никиты и довольно заурчал. Его левая рука легла на бедро Князева и зафиксировала тело, прижав к стене. Правую он тоже быстренько пустил в дело, начав ласкать своего будущего партнёра, разжигая любовную игру. Никита откинул голову на стену, прикрыв глаза тёмными пушистыми ресницами. Его рука легла на тёмную макушку, стоящего на коленях паренька, и пошевелила его волосы. Тонкая рука соскользнула с бедра Никиты и забралась под его расстёгнутую рубашку, погладила твёрдый накачанный живот, а голова парня продолжала ритмично двигаться. Гость, продолжая заниматься своим увлекательным делом, издавал влажные звуки, вгоняя Сашу в яркую краску. Благодаря Никите он попал в неловкое положение, из которого не знал, как выйти. Срывать Князеву свидание не хотелось, а быть третьим в этой странной игре…

Он не мог понять, зачем Никита это сделал. Он точно не мог знать, что Саша будет ждать его. Князев заметил его у окна ещё до того, как ситуация перешла грань приличия. Почему не остановился? Собственное состояние Саши подсказывало ему правильный ответ, который он пытался всеми силами изгнать из своей головы так же, как и всё нарастающее возбуждение из своего тела. Те, кто считает, что люди с травмами позвоночника не испытывают полноценного возбуждения, не совсем правы. Испытывают, и не только от прямой физической стимуляции, но и от созерцания зрелищ с эротическим подтекстом. Таких вот, к примеру, как наблюдал Саша. Он отвернулся было к окну, но не удержался и посмотрел вновь туда, где Никита Князев своим таким наполненным страстью и возбуждением видом, притягивал его взгляд.

Судя по ускорившимся движениям головы любовника и участившемуся дыханию самого Никиты, он был уже на грани. Князев остановил парня и помог подняться, подарив долгий благодарный поцелуй. Он бросил ещё один взгляд в сторону окна и увёл любовника к себе в комнату. Саша тихо выдохнул. Казалось, что всё это время он не дышал. Никита его провоцировал. В этом не было сомнений. Он воспользовался ситуацией и сыграл в свою игру. И не проиграл. Саша уже какое-то время задавал себе множество вопросов, касательно своего отношения к Князеву. И, наконец, после долгих споров с самим собой, ему пришлось принять тот факт, что он увяз в нём по самую макушку. Ему нравилось в нём всё, даже то, как он спит, сопя Саше в шею. С той памятной ночи, после проделки Милы, Никита оставался на ночь ещё несколько раз, всё так же ложась поверх покрывала. Саша стал привыкать к нему, тянуться и скучать. Князев, шаг за шагом, заполнял его собой. Саша, несмотря на свой возраст, не был настолько наивным, чтобы не понимать ‒ он влюбился в мужчину. Во взрослого сильного опытного мужчину. И самое странное было в том, что им было хорошо вместе. Это было видно по горящим живым глазам Никиты. Им обоим нравилось спорить, что-то обсуждать и договариваться. Оба были сильными по характеру и достаточно упрямыми, но при этом умели вовремя уступить партнёру и согласиться с ним, если были не правы.

Когда Саша выехал утром из отведённой ему комнаты, по квартире разносились аппетитные запахи. Никита приготовил им завтрак? Н-да. Саша заехал на кухню и удивился ещё больше. На столе стояли две тарелки, в которых красовалась яичница-глазунья и румяные полосочки поджаренного бекона. Никита варил кофе в настоящей джезве, что-то напевая себе под нос. Судя по тому, что тарелок было только две, их гость исчез ещё ночью.

‒ Доброе утро, ‒ поздоровался Саша. Никита повернулся, и улыбка расплылась по его лицу. Он выглядел умиротворённым и довольным.

‒ Привет! Как спалось?

‒ Нормально, ‒ ответил Саша, чуть отводя глаза в сторону.

‒ Тогда налетай на завтрак, ‒ велел Никита, ловко снимая кофе с огня и разливая в две приготовленные чашки. Одну он поставил перед Сашей, а другую, чуть побольше, рядом со своей тарелкой.

‒ Не знал, что ты умеешь готовить, ‒ произнёс Саша, похрустев беконом. ‒ Вкусно!

‒ До великого шеф-повара мне далеко, но с голоду никому умереть не дам, ‒ довольно кивнул Никита, поглощая свою порцию. ‒ А ты умеешь?

‒ Кое-что умею. Меня мама учила.

‒ Надеюсь, после удачной операции ты порадуешь нас с Анютой чем-нибудь вкусным.

‒ Думаешь, она будет удачной?

‒ Уверен! Только так и никак иначе. Что за пессимизм с утра? ‒ поднял бровь Никита.

‒ Да так. Накатило что-то, ‒ буркнул Саша, делая глоток горячего бодрящего напитка. В отличие от кое-кого, он ночью спал плохо, мучимый до самого утра странными снами.

Уже стоя на пороге квартиры, Никита, после завтрака всё время молчавший, вдруг склонился над Сашей, уперевшись руками в подлокотники кресла-коляски. Какое-то время он смотрел в удивлённые глаза Саши, а затем задал тихий вопрос:

‒ Неужели тебя то, что случилось вчера, совершенно не задело?

‒ А должно было? ‒ напряжённо спросил Саша, чувствуя, что краснеет.

‒ Мне хотелось бы этого.