Между двумя мирами

Я опустил трубу и прикрыл глаза. Наконец-то. Кавалерия поляков так и не вступила в бой. Растерявшись, лишившись огневой поддержки артиллерийских полков, крылатые, которые подчинялись только собственным командирам, а на команды, отдаваемые наскоро назначенным коронным гетманом им было плевать с высоты своих коней, они пропустили удобный для атаки момент, а потом что-то предпринимать было уже поздно. Тем более, что им в спины ударили те самые драгунские полки, которые были отправлены мною на взятие высот. Это был тот самый шанс, который дал нам Искрин, разглядевший с неба, что высоты, занимаемые поляками, можно обойти и взять, не пытаясь на них переть как танки, с тыла. Оказывается, существовали проходы сквозь леса, окружающие холмы со всех сторон, оставленные лесорубами, о которых, может быть, даже сами поляки не знали. А вот глазастый пилот воздушного шара разглядел длинную проплешину в сплошном лесном массиве.

Через час все было кончено. Путь к городу был открыт.

Еще через час я вошел в зал заседаний сейма, куда согнали всех магнатов и родовитых шляхтичей, кого смогли найти в городе. Польского языка я по-прежнему не знал на том уровне, к которому привык, разговаривая на иностранных языках, известных мне, поэтому разговор велся на немецком, который кто лучше, кто хуже, но понимали все присутствующие. Поляки сидели на скамьях сейма, а над ними нависали вооруженные гвардейцы, у которых кроме шпаг в наличие были пистоли, которые они весьма демонстративно держали в руках. Я встал в круг, осмотрел присутствующих, многих из которых видел на балу, устроенном Августом в честь Елизаветы не так уж и давно. Увидев удивление на лицах тех, кто меня узнал, усмехнулся. Когда же открыл рот, чтобы начать предъявлять требования, ко мне подошел Репнин и прошептал в ухо.

— Понятовский во дворце. Словно чует, сука, что живым бы не вышел отсюда.

— И в чем была проблема притащить его сюда? — так же шепотом поинтересовался я.

— Проблема в том, что дворец заперт и переведен на осадное положение. Они просто провоцируют нас на взятие его штурмом.

— Ну так действуйте, — я посмотрел на Репнина. — Юра, меня во дворце интересуют всего четыре человека, при этом двоих из них я предпочел бы видеть в живых, графиню Ожальскую – как придется, а Понятовский должен умереть.

— Прикажешь выполнять, государь Петр Алексеевич?

— Выполняй, — Репнин коротко поклонился и быстрым шагом вышел из зала заседаний. Я же в очередной раз обвел всех присутствующих тяжелым взглядом.

— Вот видите, что натворили те, кто сейчас заперся во дворце? — я говорил негромко, но в стоящей в зале тишине меня было слышно в каждом его уголке. — Теперь я просто вынужден брать дворец штурмом, и по традициям войны, все, что находится во дворце, достается победителю. Надеюсь, вы все с этим согласны? — сидящие вокруг меня люди молча закивали. — Отлично. Тогда поговорим про другие не менее важные традиции войн. Например, о такой традиции – как трехдневная сдача покоренного города солдатам на потеху. Они очень устали, воюя за него. Многие из них ранены, и почти каждый потерял хотя бы одного товарища и друга. Мои славные воины нуждаются в поощрении и компенсации своих потерь. И с этим, надеюсь, никто тоже спорить не будет?

— Но, это варварский обычай, и неужели просвещённый император будет им следовать? — так, кто это вякнул? Я повернулся к говорившему. Сапега, ну здравствуй, пан.

— Да что вы говорите? И как долго каждый из вас считает меня просвещенным государем? Полагаю, не более пяти секунд, и то, далеко не каждый. Я прав? — Сапега заткнулся. Он имел совесть отвести глаза под моим пристальным взглядом, в отличие от остальных находящихся здесь панов, которые даже находясь под занесенным над ними мечом умудрялись показать свое отношение ко мне. Надо сказать, отношение это было не слишком лестное.

— Что от нас требуется, чтобы рассчитывать на более цивилизованное отношение к городу и жителям, чем трехдневная вакханалия ваших солдат, ваше императорское величество? — я перевел взгляд на говорившего. Франтишек Оссолинский смотрел прямо, взгляда не отводил, но без вызова. Просто констатировал факт, что прекрасно понимает, кто здесь может диктовать условия.

— Вот это уже деловой разговор… — я не закончил. Один из сидевших панов вскочил на ноги и очень прытко бросился в мою сторону, выхватив из-за голенища сапога небольшой кинжал.

— Сдохни как соба… — раздавшийся выстрел опрокинул его лицом вперед, и он упал между рядов, а сидящие по обе стороны шляхтичи отшатнулись, но даже не пытались стереть капли крови с лиц, куда она попала из раны на голове застреленного придурка. Нет, ну мозгов в его черепушке быть не должно, это точно. На что он вообще рассчитывал? Что все остальные рванут за ним в едином порыве? Да они даже о том, кто будет править Польшей договориться не могут, а уж рисковать жизнями… ради чего?