Между. Эпизод 2

— Конечно! Любовь не терпит насилия ни в каком его проявлении! Ее нельзя навязать кому-то силой и запретить тоже нельзя!

По-моему, это самый странный и чистосердечный наш с отцом разговор за всю жизнь. Отец поглаживает сладко спящую малышку и улыбаясь, добавляет:

— У такой любви и дары соответствующие… и ты тоже принимаешь их с благодарностью и трепетом.

Задумываюсь над его словами. А ведь он прав.

— А я была нежеланным подарком, ты был не готов его принять…

Отец хмурится и осекает меня.

— Нет! Конечно нет. Неожиданным — да, но не нежеланным! Я люблю тебя, Мия, хоть и редко говорю это. Мне жаль, что твое детство превратилось в поле боя наших с мамой разборок.

— Мне тоже жаль, — я соглашаюсь с ним.

Мы снова замолкаем, молча наблюдая за мерным дыханием младенца в колыбели.

— Наташа очень хотела с тобой познакомиться, — отец заговаривает снова, когда пауза между нами затягивается, — но я долго не знал, как сделать это правильно. И вот, все закрутилось так стремительно, спонтанно… я просто взял и позвонил тебе.

Я усмехаюсь, вспоминая свою реакцию на этот его звонок, однако веселье тут же сменяется одной неприятной догадкой.

— Мама не знает?

Отец качает головой.

— Нет… И я не уверен, что ей следует знать. Как ты думаешь?

— Думаю, что ты прав. Во всяком случае сейчас. Она строит новую жизнь, не стоит ей мешать.

Внезапно личико малышки искажается гримасой и она протяжно всхлипывает.

Отец берет ее на руки. Он покачивает ее, а потом неожиданно спрашивает меня:

— Не возьмешь ее?

— Это плохая идея, пап…

— Она не кусается.

Не дожидаясь моего согласия, отец подходит и аккуратно передает мне ребенка. Я не знаю, как обращаться с младенцами. Я даже не умею правильно их держать! Неловко обхватываю крошечное тельце руками, но через секунду, следую инстинктивным движениям, складываю руки лодочкой и начинаю также, как и отец, медленно покачиваться из стороны в стороны.

— Как ее зовут? — не могу оторвать взгляд от маленького личика крохи.

— Мы еще точно не решили… Думали остановиться на имени София. Но я хочу дождаться Наташи, чтобы решить это точно.

Я мелодично укачиваю малышку.

— Софи… тебе подходит, сестренка…

Эти слова эхом отзываются в моей голове, но я не могу ничего с собой поделать. Я попала в плен этого странного младенческого очарования и вся моя злоба, зависть, все словно испаряется. У меня есть сестра… Уму не постижимо. Я улыбаюсь собственным мыслям.

Поднимаю взгляд от ребенка и тут же попадаю в другой плен. Дэймон стоит напротив, прислонившись спиной к дверному проему и не сводит с меня глаз. Пытаюсь понять, о чем он думает, но тщетно. Он словно застыл и просто молча наблюдает за моими движениями. Что-то тоскливое шевелится глубоко внутри меня. Что-то такое, от чего воздуха в легких становится предательски мало. Не могу больше это терпеть. Торопливо передаю ребенка обратно отцу, целую его в небритую щеку и коротко говорю:

— Спасибо пап. Мы приедем еще. Обязательно. А сейчас нам пора.

Глава 21

Дэймон молча открывает передо мной дверь. Я сажусь в машину, стараясь понять, что случилось. Как только мы вышли из палаты, он погрузился в какие-то свои мысли и до сих пор пребывал там.

— Если ты и дальше будешь делать вид, что меня не существует, то я и сама в это поверю! — не выдерживаю, и первая начинаю разговор. Дэймон поворачивается в мою сторону и улыбается уголками губ.

— Ты сейчас озвучила вслух мой самый страшный кошмар, — он берет мою руку и подносит к губам, мягко целуя. Я позволяю себе слегка расслабиться. Значит, не так все плохо, как я себе надумала.

— Почему ты так странно себя ведешь?

Дэймон, кажется, понимает, о чем я, и виновато отвечает:

— Не бери в голову. Просто меня все это слегка смутило. В последний раз я видел младенцев… — он задумывается, — да я вообще никогда не имел с ними дела и не видел так близко.

— Серьезно?

— Да! Как правило, я с недоверием отношусь к людям, меньше двух футов в высоту. А когда она заплакала, — Дэймона передергивает, на что я не могу не улыбнуться, — словом… все это не для моего понимания, не для меня…

Я интуитивно напрягаюсь.

— Не для тебя?

Дэймон не сводит глаз с дороги.

— Мия, прости. Ты стояла там, качая этого ребенка на руках, но я… я абсолютно ничего не чувствовал, кроме утверждающейся мысли, что нам повезло…

Его слова словно парализуют меня.

— Повезло? В каком смысле «повезло»? — я знаю, что он имеет ввиду, но до последнего надеюсь, что ошибаюсь.

— Мы можем не переживать, что это случится с нами.

Стискиваю зубы и сжимаю кулаки так, что костяшки пальцев белеют.

— Останови машину!

— Что? — Дэймон оборачивается. На его лице отображается недоумение.

— Останови машину, Дэймон! — я повышаю голос, и он сворачивает на обочину.

— Что происходит, Мия?