Между Европой и Азией. История Российского государства. Семнадцатый век

Для порядка, уже после бурного заседания, боярин Морозов с духовенством вышли на Красную площадь и спросили толпу – хорош ли ей царь Михаил. Толпа выразила шумное одобрение. Москвичам надоело затянувшееся препирательство, всем хотелось, чтобы поскорее вернулась нормальная жизнь.

Делегаты поцеловали крест и грамоту, на том избрание и закончилось. По городам и уездам отправили весть: на Руси новая династия. Протестов нигде не возникло – все были рады русскому царю, да и Романовых в стране знали.

Этот «исконный» род был, впрочем, не совсем русского корня. Шел он не от Рюрика, а от немца Андрея Кобылы, поступившего на московскую службу в XIV веке. (Слово «немец» тогда означало не обязательно германца. Есть версия, что родоначальник Романовых был литовцем и «Кобыла» – искаженное «Камбилюс».) Свою фамилию этот богатый боярский род получил только в XVI веке, а до того звался то Кошкиными, то Захарьиными. В 1547 году дочь Романа Захарьина вышла замуж за юного Ивана IV, и с этого времени семейство пошло в гору. Царь Федор был по матери Захарьиным-Романовым, его дядя Никита Романович был самым могущественным членом регентского совета при слабоумном монархе.

Но тогда в дворцовой борьбе верх взял Годунов, и на чрезмерно усилившихся Романовых обрушилась опала. Глава рода Федор Никитич, как мы помним, был пострижен в монахи и стал иноком Филаретом. Трое его братьев умерли, не вынеся ссылки.

Уцелевших Романовых вернул в Москву Лжедмитрий I, но они лишь отчасти восстановили прежнее могущество, а в последовавшей затем гражданской войне хлебнули горя вместе со всей страной.

Тех, кто выкликнул Михаила, отлично устраивало, что Филарет в польском плену и бог весть, когда вернется. О подростке-царе было известно, что он тих, робок и слаб здоровьем («скорбен ножками»). Силы от него, однако, и не требовалось. Государству нужен был живой символ, а не настоящий правитель. Править заводилы Земского собора намеревались сами.

Однако царя еще надо было разыскать и заручиться его согласием. Еле выбравшись из осажденного Кремля, мальчик и его мать, инокиня Марфа (еще одна), уехали – никому тогда не пришло в голову поинтересоваться, куда именно.

Торжественная депутация во главе с Федором Шереметевым отправилась с наказом «ехать к государю царю и великому князю Михаилу Феодоровичу всея Руси в Ярославль или где он, государь, будет».

Выяснилось, что Марфа увезла сына на богомолье в Ипатьевский монастырь близ Костромы, где у Романовых имелась родовая вотчина. Депутация повернула туда – и, если верить популярной легенде, чуть не опоздала.

Сусанин и злодеи. К. Маковский