Между Гитлером и Сталиным

Еще 12 сентября 1941 г. в газете «Свободное слово», выходящей в городе Дрогобыче, констатировалось: «Украинский народ, который действует соответственно инструкциям Провода ОУН, оказывает немецкой армии всестороннюю поддержку: помогает ей громить большевистские военные части, ловить энка-ведешников и шпионов, устраивать порядок, но не хочет и не может ограничиться только пассивным наблюдением дел, которые на долгие годы решают: "быть или не быть?” Любой ценой хочет принять активное участие в крестовом походе на большевиков, быть кузнецом собственной судьбы»[80].

А уже через три дня начались массовые расстрелы членов ОУН(б) и ни о каком сотрудничестве более речи не шло.

В связи со всем вышесказанным встает вопрос: как могли фанатичные приверженцы идеи независимой Украины изначально пойти на столь тесное сотрудничество с нацистами, не считавшими славян за людей и рассматривавшими Восточную Европу как колонию «Великой Германии»?

На это был ряд причин.

В нацистском руководстве не было единства мнений относительно будущего Украины. В частности, один из идеологов НСДАП и будущий министр по делам Восточных территорий Альфред Розенберг предлагал создать украинское государство под немецким протекторатом. Уже упоминавшиеся историки Горелов и Борисенок отмечают: «Игнорируя суровую действительность, украинские националисты свято верили в возможность осуществления планов Розенберга… Похоже, что накануне войны подобную литературу (о расовой теории и колониальных планах Гитлера. — А. Г.) не читали и само собой напрашивающихся выводов сделать не смогли»[81].

Бандеровцы и мельниковцы, сами отличавшиеся весьма суровым нравом, столь же суровую действительность, конечно же, не игнорировали. Националисты высшего звена читали соответствующие работы: об этом есть авторитетные свидетельства и документальные данные — работы самих оуновцев со ссылками на нацистскую и фашистскую литературу (как, впрочем, отлично знали бандеровцы и «классиков марксизма-ленинизма»). Но на коллаборационизм бни, тем не менее, шли — по причинам, которые, на наш взгляд, наиболее точно и кратко раскрыл уже упоминавшийся Иван Патриляк.

«.. В „Вестнике" Украинской информационной службы, который выходил в Берлине, 27 октября 1941 года в статье „Немецкий национал-социализм и европейские народы", отмечалось: „Эта доктрина (расовая — И.П.) на самом деле выделяет и признает превосходство так называемой „германской расы", но тесные, близкие взаимоотношения на всех участках жизни, например, с итальянским народом доказывают, что эта доктрина про "превосходство” германской расы является только игрой слов внутри национал-социализма и не имеет никакого общего значения. В национал-социалистической расовой доктрине выдвигается на первое место значение т. н. "арийской расы”, а к ней принадлежат все народы Европы”. Другую интересную мысль относительно расовой политики гитлеризма находим в воспоминаниях одного из участников украинских батальонов Мирослава Кальбы, который в частности пишет: "Правда, было написано в программной работе Гитлера “Майн кампф” про невыгодное отношение к Украине, но никто не соглашался верить в это, потому что поход против Москвы без договора с подневольными народами после опыта Карла Шведского и Наполеона выглядел бы глупостью, тем более, что у немцев у самих была хорошая наука из первой мировой войны. А к тому же, старые немецкие генералы сами были твердо убеждены и верили, что пока договор находится в действии (пакт Молотова — Риббентропа. — И.П.) про дело Украины не может быть и речи, но, когда начнется война, тогда этот вопрос будет решен позитивно. Поэтому они действовали в этом направлении, надеясь, что таким способом сделают своему фюреру приятную неожиданность”.

То есть, как видим, украинские круги лишь немного расходились в понимании расового вопроса. Бели одни видели в нем лишь игру слов, то другие, подходя прагматично, считали, что Гитлер может говорить и писать, что угодно, но жизнь заставит его отказаться от своих взглядов. Кроме того, похожей точки зрения придерживался и немецкий генералитет, который рано пошел на сотрудничество с украинцами»[82].

Упомянем здесь еще одну причину, по которой оуновцы, да и вообще все украинские политики, могли надеяться на вменяемое поведение гитлеровцев на землях бывшей советской Украины.

В 1939 году Польша была поделена между Сталиным и Гитлером. Широко распространено мнение, что раздел состоялся по линии этнической границы — земли, на которых поляки составляли большинство, отошли Рейху, а украинские и белорусские территории — Советскому Союзу. Но это не так. Например, в состав СССР вошла и Белостокская область, населённая преимущественно поляками. Как пишет польский историк Ричард То-рецкий, после раздела Польши в 1939 году «почти вся Западная Украина оказалась в границах СССР. Только её небольшой обрезок, называемый Закерзонским краем, оказался в границах Генерал-губернаторства»[83] — то есть в «Тысячелетнем Рейхе».