Между клизмой и харизмой

— Алла Борисовна, а это правда, что вечером вы поете в «Прибалтийской»?

Зря я похвастался «Взгляду», что мы помирили Пугачеву с гостиницей.

— И все вы, журналисты, знаете. — Звезда укоризненно взглянула на меня. — петь я там не собираюсь. Но, как благоверная жена, я буду присутствовать на концерте Филиппа. Слушайте, давайте сначала выпьем за ребят.

Ярдов деловито откупорил Crystal и, не найдя бокалов, разлил шампанское в бумажные стаканы.

— Камера работает? Я хочу пожелать всем, кто меня сейчас слушает и смотрит, стать постоянными покупателями концептуального, первого лицензионного и профессионального музыкального магазина. Никто вас здесь не надует. Специалисты возьмут вас за ручку, все объяснят, посоветуют. А господам пиратам я хочу пожелать быстренько-быстренько пиратскую деятельность свернуть и влиться в этот бизнес. В большем порядке будете, ей-богу. Это я вам говорю, Пугачева, — почти по тексту пресс-релиза отчеканила Звезда.

Вечером, уже на концерте в гостинице «Прибалтийская», примерно такой же текст должен был произнести Ярдов, но решил не покидать стол, за которым, помимо звездной четы и Эммы Лавринович, директора БКЗ «Октябрьский», сидели мэр Петербурга Собчак с супругой Нарусовой и дочерью Ксенией. Была еще одна пара важных гостей, которых я не знал. В списке они значились как первый заместитель мэра, председатель комитета по внешним связям мэрии Санкт-Петербурга, с супругой. На сцену Ярдов велел выйти мне. Потея и запинаясь и не видя никого (слепили софиты), я выдавил из себя текст:

— Дорогая Алла Борисовна, дорогой Филипп, уважаемые Анатолий Александрович и Людмила Борисовна, дамы и господа, позвольте приветствовать вас и заручиться вашей поддержкой. Давайте впредь не покупать пиратских дисков и кассет. Разрешите ваши аплодисменты считать одобрением нашего начинания! — возвращаясь мимо столов к Ярдову, я чувствовал себя Гагариным, шагающим по ковровой дорожке. А вместо гагаринского шнурка в руке моей трепыхалась бумага с текстом. Гости пожимали мне руку, хлопали по спине, одобрительно кивали.

Уже в разгар вечеринки Ярдов, хмельной и возбужденный, нашел меня за кулисами.

— Ты все знаешь, ученый хуев, мы что, крутые?

— Нет, не крутые, а очень крутые. — Я схватил со стола, заваленного кокошниками и перьями, пакет сока и жадно отпил половину.

— Прикинь, Путин попросил меня закрыть магазин завтра на час для Нарусовой. Она хочет выбрать пару фильмов на DVD.

— А кто такой Путин?

— Вот ты лох! — Ярдов взглянул на меня, как на дебила. — Это зам Собчака по внешним связям, идиот. А что это за компания сидит за соседним столом?

— Не знаю, но могу быстро посмотреть. — все столы, за исключением тех, которые выбрал для своих гостей Ярдов, мы продавали по билетам. Через минуту я вернулся со схемой рассадки гостей.

— И что это за гости?

— Это Михаил Мирилашвили, владелец сети казино «Конти» и «Гостиного Двора» с семьей. Они заплатили десятку за стол. А рядом за соседним столом Костя Могила, его партнер Лисовский и руководство Пятого канала.

— Они тоже заплатили?

— Да. Столько же.

— Мы отбились?

— Не знаю пока. Как подобьем бабки после концерта, скажу.

Концерт закончился под утро. Самые стойкие из гостей требовали продолжения. Выручили «Ватсоны». За доплату в пятьсот долларов попели еще часок. Когда все закончилось, разъехались гости и начало светать, я и казначей компании Иван Кузов купили внизу в баре Absolut Curant и в три приема осушили его. После, присев в углу ресторана и подзывая поочередно артистов, честно со всеми расплатились.

— Вы кто? — Я сверялся со списком, а Иван отсчитывал нужную сумму.

— Экран.

— Сколько?

— Шестьсот.

— Вы?

— Кран.

— Как? Мы же только что вам заплатили.

— Это был экран, а я кран телевизионный.

— А вы кто?

— Низкий дым.

— А что это?

— То, что стелется по сцене.

— Сколько?

— Восемьсот.

— А сколько же стоит высокий дым?

— Ничего не стоит. Там достаточно шашки. А тут дорогая дым-машина.

— Надо было шашкой ограничиться, — заметил Иван.

Я посмотрел на Ивана, пытаясь угадать, шутит он или впрямь так считает. Он не шутил, что-то вычислял на калькуляторе и записывал вычисленное в блокнот.

— Отбились?

— Не совсем. Минус семь тысяч. Но это сущая хуйня. Такое открытие провели, такой концерт отгрохали. Все было круто!

С этой сущей хуйней, выжатый и пьяный, я поехал домой отсыпаться.

Утром позвонил Ярдов…

В Чечню в рабство

— Мы отбились?

— Кто звонит? — Я узнал голос Ярдова, но на всякий случай прикинулся спящим.

— Почему не на работе?

— Сам же сказал, можешь завтра весь день отсыпаться.

— На том свете отоспишься. Выкладывай, отбились?

— Нет. Минус семь тысяч.

— Как минус? Ты клялся, что выйдем в ноль. И даже заработаем что-то.

— Все верно. Но часть билетов были розданы бесплатно. — Напомнить, что билеты раздавал исключительно он, я не осмелился.

Ярдов на мгновение замолк. Неужели согласился с доводом?

— Ты что, сука, решил меня на бабки кинуть? Слышь, сегодня же вернешь деньги либо созывай своих братков армянских. А пока я включаю счетчик.