Между льдом и пламенем (СИ)

Крупные бесшумные слезы покатились по щекам Гермионы, когда осознание всей ситуации свалилось на нее похуже снежной лавины где-то в далеких Альпах в Италии или Швейцарии. Она прошла Войну. Она выиграла Ее. Но не стала больше того, кем являлась, когда первый раз ступила на мостовую Диагон Аллеи — она просто девочка, что может держать волшебную палочку и выпустить несколько простеньких заклинаний первого курса. Она грязнокровка, что случайно попала к великим волшебникам. Ха, какая ирония! Кажется, она начинает понимать Тома Реддла! А может ей пойти по уже знакомой дороге? Только теперь пусть страдают чистокровные. Объявить, что они ничего не стоят, жалкая кучка инцеста, что пытается, тужится сохранить свои последние силы. Уронить их ниже, в самый ад, где им и место, а затем с помощью верных ее волшебников, которые она, Гермиона Грейнджер, броско назовет Рыцари Света, стать главой нового магического мира? Это мысль заставила ее громко истерически засмеяться. Хриплый смех вырвался из ее сухого горло, ударяясь об каменные стены и звонко раздаваясь в каждом дюйме просторной гостиной. Гермиона вздрогнула, как и Малфой, что вошел в гостиную, услышав непривычный смех.

Драко бесшумно прошел, вставая позади дивана, на котором сидела девушка. Она не шевелилась, уставясь в одну точку где-то на камине, в котором дотлевали последние угольки. За окном уже было светло, а часы, что стояли на столе, показывали половину восьмого утра, но было видно, что гриффиндорка не спала всю ночь. Она настолько погрузилась в свои мысли после непродолжительного всплеска эмоций, выразившихся в смехе, что не заметила, как за ее спиной кто-то стоит. Драко не хотел ее пугать, но и не знал, как оповестить Грейнджер, что он уже вернулся. Ни ее поза, ни свет, не давали ему увидеть ее состояние и вид, но он знал, чувствовал по отчаянию, повисшему заряженным облаком в воздухе, что что-то произошло. И это что-то весьма серьезное. Связано с гриффиндорцами, потому что в ином случае, они сидели ли бы здесь всей гурьбой, пытаясь подбодрить свою Золотую Девочку. И тут к Трелони не ходи, Малфой знал, что виноват или рыжий, или выживший. И он точно выберет на следующем практическом по ЗОТИ того, кто из них виноват себе в пару, перед этим проследив, чтобы Гермиона была с Дафной, и устроит им все прелести жизни за десять минут.

— Ты уже готова к походу в Хогсмид? Не рановато ли, Грейнджер? — решился наконец Малфой и с привычной издевкой обнаружил свое присутствие.

Гермиона не вздрогнула, но медленно обернулась на знакомый голос, являя красные глаза с синяками под глазами и опухшее, зареванное лицо. В какой-то степени, это можно было назвать милым, потому что девушка, что сейчас сидела перед ним откинула привычную браню, находясь в том состоянии, когда уставшая от всего она сама нуждалась в защите, но Малфой не был настолько жесток и жесток вообще, чтобы не заметить, что подобный вид вызван чем-то посерьезнее, чем неудачная шутка веснушчатого или шрамоголового. Грейнджер нечитаемым взглядом прошлась по всей высокой фигуре одногруппника и равнодушно отвернулась обратно, уверившись, что это он.

Малфой небрежно кинул два древних фолианта на кофейный столик перед диваном и уселся около соседки с самым непринужденным видом. К слову, Грейнджер сидела на диване зеленого цвета. Неужто факультет готова поменять?

— Я отсутствовал меньше суток, а ты уже переводишься на Слизерин? — усмехнулся Малфой, пытаясь второй попыткой растормошить девушку.

— А так можно? — прохрипела Гермиона в ответ, все также смотря в одну точку.

— Прежде, чем узнать это, тебе бы не помешало выпить воды, — Малфой трансфигурировал стакан из галеона, что так удачно нашёлся у него в кармане дорожной мантии, наполнил его Агуаменти и подал девушке.

— Неожиданная доброта от совсем чужого человека, но спасибо, — сделав несколько глотков, уже нормальным голосом сказала Гермиона.

— Я не чужой человек, я твой коллега по Старостату и сосед по Башне, — полу шутя полу гордо ответил Драко. — Что на этот раз с твоими двумя идиотами? — он не удержался и задал волнующий его не из праздного любопытства вопрос.

Грейнджер сразу помрачнела и натянулась струной. Она просканировала Малфоя непонятным взглядом, а затем выпалила:

— Ты тоже за то, чтобы использовать труды умственные и научные в области магии полукровок и магглорожденных? — Малфой несколько раз моргнул, не понимая, с чего вдруг Поттер и Уизли могли вести разговоры на столь мудреные для них темы, и ответил бы ерунду, обозвав этих двоих, но серьёзное лицо Гермионы не располагало к ответам такого рода.