Между льдом и пламенем (СИ)

Шеклболт прекратил свое на самом деле интересное повествование, от которого любой другой пришел бы в восторг, но явно не Гарри Поттер, все детство и юношество проведя в схватке с одним из самых известных Темных волшебников. Министр внимательно посмотрел на Гарри и прищурился, как бы говоря эти жестом, что он видит, юного Героя привел к нему не интерес к Аврорату.

— Ну, выкладывай, Гарри, что там у тебя, что ты так рвался в Министерство, — прицокнув, неожиданно, что Гарри передернул плечами, сказал Кингсли.

— Если честно, я хотел бы увидеться с мистером Уизли, — начал честно Поттер. — В последнее время Джинни начала интересоваться родовой магией, и она вспомнила о семейных книгах Пруэттов, которые по словам Рональда хранятся в Министерстве, так как прямые потомки рода умерли, то все их имущество в одном из Отделов, — и Гарри ловко свернул на дорожку лжи и глазом не моргнув. Что же, в целом было не так уж и важно, кто интересовался магией рода Пруэттов.

— Как хорошо, что я узнал, истинную причину твоего визита, — заметил Министр. — Артур здесь тебе не помощник в отличии от меня. Я сейчас же пошлю распоряжение в Отдел Тайн, чтобы на мое имя выдали все дневники и книги Пруэттов, — и Кингсли поднялся (он не увидел в этом ничего странного. Каждый уважающий себя волшебник, имея какое-нибудь магическое наследие предков, часто вспоминал о нем ближе к своему совершеннолетию или приблизительно в этом возрасте), подошел к столу, начеркал пером несколько строк на пергаменте, размашисто расписался и отправил распоряжение в полет до Отдела Тайн, предварительно наложив на него Чары Невидимости. — Будет минут через десять, — посмотрев на зачарованные министерские часы оповестил он. — Думаю, что Артур давно ушел, все-таки сегодня пятница. Если хочешь его навестить независимо от интереса его дочери, я могу написать еще одну записку Северусу, — подмигнул, будто они с Гарри были заговорщиками, Шеклболт. Ему и самому нравилось иногда выводить из себя нынешнего Директора Хогвартса ничего не значащими выходками и мелкими проделками, как маленький мальчишка, что еще учился под руководством строго Снейпа, не терпевшего подобного поведения.

— У мистера Уизли и без меня дел хватает, но спасибо за предложение. Мы все навестим Молли и Артура в Норе на Рождество, — ответил Поттер, радуясь своей удаче, ему и Феликс Фелициса было не нужно. Его или окунули в него еще при рождении или нужно начать верить во Астрономию — видно Гарри родился под счастливой звездой.

Да, через еще два часа это, можно сказать, подтвердилось, когда он уже был в Хогвартсе в одном из пустых кабинетов (посетив гостиную Гриффиндора и проведя немного времени в обществе однокурсников, дабы ни у кого не возникло лишних вопросов, отправился якобы на ночную прогулку), на который наложил Заглушающие и Запирающие Чары, открыв первый попавшейся ему в руки старый фолиант Пруэттов, что сотрудники Отдела Тайн предусмотрительно положили в маленький бумажный пакет, будто из Сладкого Королевства, зачарованного заклятиями Незримого Расширения и Облегчения, увидел заглавие первой главы, гласившие: «Самые сильные любовные привороты. Необратимые.».

Первые два совершенно не подходили, они могли в лучшем случае нанести физический вред Гермионе, а в худшем способствовать ее скорейшей смерти, а затем в превращение призрака, проживающего каждый день в муках из-за постоянно кровоточащего сердце. Конечно, для призрака это ничто, но на ослабленные нервы капать будет еще как. И для того, чтобы найти самое безопасное, но точно действующие, Поттеру пришлось просидеть два часа, вчитываясь в убористый почерк, и чернила, местами ставшие совсем блеклыми, никак не помогали волшебнику постичь знания рода Пруэтт.