Между людьми и кначетами

Я подошел к Верло. В углу, рядом с отогнутым ковром, лежат пустая банка с чем-то красным – кровь? – и листок старой бумаги со схемой призыва. По краю круга свечи и ароматные палочки – уже почти все выгорели, потухли, но все еще источают приятный цветочный аромат, хотя лично мне слишком бьет в нос.

Между двумя багряными кольцами светятся руны, а в центре чернеет портал, похожий на водную гладь, испускающую туман. Символы кажутся такими знакомыми, родными… Я не знал, что значит каждая из них, но интуитивно чувствовал их, ощущал и, если бы захотел, мог бы изменить их функции силой мысли. Дар, данный мне с рождения.

Голос Кэллита прервал поток мыслей:

– Вердикт?

Верло глянул на меня и, увидев, что я не собираюсь отвечать, выпрямился:

– Портал нарисован кровью, а значит, призван кначет с большим магическим потенциалом и опаснее обычного. Судя по размеру круга, один, – я с некоторым удивленным любопытством наблюдал за серьезным, сосредоточенным лицом товарища – слишком уж привык к его лихому раздолбайскому виду. – Судя по… – парень было взглянул на труп, но тут же отвернулся, прокашлялся, возвращая голосу твердость, – судя по выражению лица покойного, это морок. – После короткой паузы он поправился: – Морочка, точнее, жертва ведь парень…

А вот это заблуждение всегда было забавно слышать. Даже элиторы считали, что магия мороков сильнее действует на противоположный пол. Тут легко ошибиться, когда думаешь, что эти кначеты созданы для сексуального наслаждения. В своем мире, Бездне, как его называют люди, или Олокузе, как его называют кначеты, мороки в основном действительно занимались «околодосугом», но секс был, прямо так скажем, далеко не главным – куда важнее беседы, разговоры. Местное название мороков не подразумевало ничего, связанного с обманом. Там их называли «лучан». Они помогали кначетам разобраться в себе, своих проблемах, найти решение, преимущественно занимаясь только тем, что задавали вопросы и находили какие-то нужные слова, которые клиенту было нужно услышать. Спорить, я, конечно, не буду, все равно не докажу, но есть то, что я возразить могу:

– Может, ему нравились парни.

Товарищ взглянул на меня:

– Если это аристократ, то сразу извращенец?

Я фыркнул:

– Извращение это только для бедняков, которым, чтобы выжить, нужно плодиться, чтобы дети помогали по хозяйству. Для тех, кто может себе позволить любовь, а не расчет, – это норма.

Крой постарался вернуть беседу к делу:

– Это все?

Верло нахмурился, задумался, неуверенно пробормотал:

– Все вроде…

Похоже, чувствует себя как на экзамене. Я хмыкнул, особо не скрывая удовольствия от созерцания его неловкости. Парень покосился на меня, снова нахмурился и принялся усердно изучать носки сапог.

– Тебе есть что добавить?

Повернувшись к командиру, я убедился, что он смотрит на меня.

– А надо?

– Если хочешь чему-то научиться – надо, – сухо сказал Кэллит.

Ох… Я скептически приподнял бровь:

– От того, что вы проверяете знание мной теории, я чему-то научусь?

– Нет. Ты научишься чему-то, если будешь думать и рассуждать. Если будешь делать это мысленно, то никто не сможет указать тебе на ошибку.

Я скучающе ковырнул ноготь, вытаскивая пыль, накопившуюся в дороге. Говорить совсем не хотелось, но становилось очевидно, что от Кэллита проще и быстрее отделаться, дав ему то, что он хочет.

– На теле нет повреждений. Кровь не его. Тут был еще как минимум один человек, кроме жертвы.

– Хорошо, – командир выглядел вполне удовлетворенным. – Ваши следующие действия?

– Допросить хозяина, – тут же выплюнул Верло заученную мысль.

– Приступайте.

Кэллит посторонился от входа, выпуская нас. Я последовал за быстрым товарищем, ловя себя на неприятной мысли, что пока мои опасения не оправданы и командир выглядит хорошим учителем. Почему эта мысль мне неприятна, когда должна радовать?.. Но я додумать не успел, пришлось сосредоточиться на беседе.

– Позвольте задать вам несколько вопросов. – Верло остановился напротив замершего недалеко в коридоре аристократа. – Кем был погибший?

Тот замялся, глаза забегали.

– Это важно?.. Просто наш гость. Вам ведь нужно найти кначета, какая вам разница?

– Мы знаем, что в призыве участвовал кто-то еще, – серьезно ответил стажер, и я прикрыл глаза ладонью – Офасса, богиня понимания, если люди врут и ты еще жива, снизойди до дурака… Хозяин хором ведь тоже подозреваемый! Надо иначе добывать информацию! Вот он теперь так возьмет и признается…

Мужчина ожидаемо побледнел:

– Это невозможно, он был один.

– Может, он впустил кого-то мимо вас. Поэтому мне надо знать, кто он, чтобы понять, кто мог быть с ним.

Аристократ снова замялся.

– Кначет на свободе, – заметил я, – если кто-то из вашего дома участвовал в призыве, он может вернуться, чтобы убить свидетеля.

Блеф, конечно. В теории может, но вряд ли кначет думает о том, что люди могут составить его портрет и таким образом найти.

Хозяин так побледнел, что я запереживал. Переборщил с запугиванием – как бы не грохнулся в обморок.

– Видите ли, я не знаю этого молодого человека, он друг моего сына… Поговорите с ним. Я провожу вас.