Между людьми и кначетами

Конечно. Он тоже чувствует это. Здесь, в глуши, он, наверное, даже не знает, кто я, но он чувствует мое родство и, конечно же, хочет помочь. Это всегда так приятно, невыразимо приятно – и одновременно так больно от того, что мне приходится брать ответственность за это.

– Не нужно. Я знаю, что ты хочешь помочь мне, потому что мое присутствие вызывает в тебе особые чувства – но нет, я не стану рисковать твоей жизнью.

– Это не так. Я правда чувствую, будто ты кто-то особенный. Но я хочу помочь не только поэтому. Здесь слишком одиноко. И я бесполезен. Я хочу хоть раз в жизни стать кому-нибудь полезным.

Подобные мысли я слышал раньше от старых людей. Судя по всему, этот кначет очень, очень стар.

– Живым ты принесешь больше пользы.

– Я бы хотел помочь тебе, но, если ты мне запретишь…

– Нет, – поспешно сказал я. Моя цель именно в том, чтобы дать им выбор. – Если ты хочешь, я не буду тебя останавливать. Я буду тебе очень благодарен. Это им сильно поможет, но ты должен знать, что ты не должен жертвовать собой ради них. Думаю, они бы не стали тебя о таком просить.

– Ты сказал «группа». Это даже математически верно – гибель одной жизни лучше, чем гибель нескольких. – Ах да. Кначеты и их непробиваемая логика. Как я мог забыть. – Я могу взять тебя в заложники. Сказать им, чтобы уходили, и тогда ты останешься жив.

Я задумался.

– Я не хочу ставить их перед таким выбором. Они все-таки не враги мне. Это слишком жестоко. Может, предложить им, скажем, сыграть во что-нибудь на мою свободу?

– Отлично. Подойди ко мне, когда будешь готов, и я захвачу тебя.

Я зашагал к озеру, и в этот момент меня заметил Крой. Его оклик хлестнул как кнут:

– Силь!

Не подчиниться такому было невозможно, я замер на полпути, повернулся, лихорадочно соображая, как же теперь подойти ближе… А в следующий миг из озера вырвались водяные щупальца, за секунду преодолели расстояние между нами и мягко утянули меня под воду – я не то что боли, я вообще ничего не почувствовал, кроме мягких объятий. На поверхности разорвались несколько заклинаний – слава богам, спасти меня они не успели.

Под водой не чувствовалось отсутствия кислорода, мокроты или холода, только какое-то не очень сильное давление на кожу. В сознание что-то нежно, аккуратно постучалось, как будто спрашивая: «Можно?» Запрос на контакт. «Можно», – ответил я так же, не словами, а как-то интуитивно или ментально, фигурально выражаясь, распахнул объятия. И в мое тело что-то начало проникать. Или я проникал куда-то?.. Клетки моего организма, моей души соединялись, состыковались, синхронизировались с чужими клетками, и я понял, что происходит. Слияние. Боги. Я никогда раньше не сливался с кначетом, но всегда мечтал это ощутить, почувствовать это. Это признак высшего доверия кначета, если не сказать «любви».

В какой-то момент я начал ощущать рыб, плавающих внутри меня, песок на дне, льдышки на поверхности, в голове мелькали чужие воспоминания, и я знал, что кначет видит мои… А потом я перестал существовать. Остались только мы.

Наш мозг не чета человеческому – мог обрабатывать сразу, одновременно всю информацию, видимую со всех точек пруда и изнутри его. Мечущиеся на берегу элиторы такие маленькие, как котята для человека. Непередаваемый ужас в глазах Верло заставил нас испытать стыд и вину. Элиторы постарше только злятся, а вот самые опытные остаются беспристрастными, чтобы ничто не мешало в бою. Что ж, пора начинать.

Мы встали над прудом большой волной, подумав, изобразили на гребне лицо – глазки-впадины с зрачками-льдинками, большой рот. Чтобы быть еще более похожими на что-то, привычное человеческому сознанию, мы шевелили ртом синхронно со словами, звучащими как шум волн:

– Не волнуйтесь, ваш товарищ жив. Пока. – В глазах Верло зажглась надежда, и мы почувствовали легкое облегчение – хоть ненамного, но парень будет меньше страдать. – Предлагаю сыграть в игру на, как его… Силь, верно? – зрачки обратились на Кэллита, который кричал это имя.

От тона голоса Кроя волнами по поверхности тела пошли мурашки:

– Тебе нет дела до его имени.