Между львом и лилией

Я никак не мог заснуть – в голове у меня все время звучал голос этого английского петуха, генерала Брэддока. Тоже мне, великий полководец – перед походом я проштудировал все, что мог найти об этом человеке, и единственной битвой, в которой он «отличился», была провальная оборона нидерландского форта Берген оп Зоом. Как обычно, после боя британцы утверждали, что вина за позорное фиаско лежала на голландцах, а голландцы – что причина поражения в хваленой британской армии. Да, и у меня не все было гладко – нас разбили под Грейт-Медоуз, но мы много чему научились у наших французских «друзей», прямо как русский император Петр у шведов после поражения под Нарвой. Надеюсь, что в будущем и мы сможем показать нашим «учителям», что мы неплохо выучили урок… Но вряд ли это получится, если нами будут командовать такие вот Брэддоки.

– Масса Джордж! Масса Джордж!

Кто-то тормошил меня за плечо. Это был Соломон, раб, привезенный мною из родительского поместья в Маунт Верноне. Хотя я знал, что Сол не рискнет меня тревожить по пустякам, я все равно не смог сдержаться и проворчал:

– Сколько сейчас времени, Сол?

– Простите бедного негра, масса Джордж, да, сейчас уже около половины одиннадцатого, но только что приходил капитан Орм, который сказал, что генерал срочно вас к себе требует.

– Благодарю тебя, Сол. Помоги мне одеться.

Через пять минут я уже входил в палатку Брэддока – не будь у меня Соломона, я бы и за пятнадцать минут не справился. Ведь для встречи с начальством приходится надевать недавно придуманную Палатой бюргеров форму подполковника виргинского ополчения, включая этот идиотский парик.

– Мистер Вашингтон, – ответил Брэддок на мое приветствие, по своему обыкновению проигнорировав мой чин, – только что пришел еще один человек от Скрэнтона. Капитан, – обратился он к Орму, – приведите, будьте так добры, Квинси.

При свете свечи этот Квинси показался огромным и звероподобным. Но речь его была неуверенной и скомканной.

– Генерал, вы… хотели меня видеть?

– Мистер Квинси, расскажите мистеру Вашингтону то, что вы поведали мне. Мистер Вашингтон, можете задавать ему свои вопросы.

– Ну… эта… мы с Миллардом поспешили сюда после всех этих дел, чтобы рассказать обо всем генералу. Когда стало темно, Миллард споткнулся и повредил ногу, а я все-таки дошел.

– Каких таких дел? – спросил с раздражением я.

– Э-э-э… началось все с того, что Скрэнтон обнаружил несколько индейцев и решил захватить одного из них. Там был один белый, поэтому троих других он приказал прикончить.

– Зачем?

– У него был дополнительный заказ на очистку этих мест от сасквеханноков. А белый смог бы ему рассказать о деревне, количестве индейцев, их вооружении, ну и прочем.

– Понятно. Значит, индейцы враждебными нам не были.

– Вначале и правда не были. Но после того, как мы убили двоих и ранили белого, Скрэнтон приказал нам догнать сбежавшего, третьего индейца. Его мы лишь ранили, но не убили. Нас Скрэнтон отправил левее основной группы, а Филлмора и Бичера – правее. Больше мы их не видели, точнее… не видели живыми. Позднее мы обнаружили трупы всей группы. Ну, почти всей. Не было босса, а еще тех, кого он оставил с Оделлом.

– Ясно. А выстрелы были?

– В том-то и дело, что не было. Как именно наши люди были убиты и сколько там было трупов, точно не знаю, мы не рискнули подойти поближе – но там были либо все, либо почти все из основной группы. Мы сразу же направились в базовый лагерь, чтобы предупредить наших ребят, и по дороге увидели трупы Филлмора и Бичера.

– Значит, Оделл, вероятно, жив? – спросил с надеждой в голосе Брэддок.

– Увы, генерал, – тихо произнес Квинси, – чуть позже в кустах мы случайно увидели шляпу, которую носил Джонатан Оделл. А в базовом лагере мы вообще никого не нашли.

– То есть вы считаете, что индейцы…

– Перебили большую часть отряда и захватили Оделла, а, может, и еще кого.

– И в таких случаях индейцы обычно не церемонятся с пленниками, – сказал я больше для Брэддока, чем для Квинси.

– Именно так, подполковник, – ну, хоть этот обратился ко мне, как положено. – Даже если кого-то наших людей и захватили живьем, их, вероятнее всего, уже замучили до смерти.

Мне вспомнилось, как мой бывший союзник, вождь племени минго Танахарисон, убил французского посланника, Жюмонвилля – он снес ему полголовы томагавком и вымыл свои руки его мозгами. Скорее всего, индеец ограничился этим только потому, что это случилось в присутствии наших солдат. Конечно, это произошло после того, как мои люди ему напели, что Жюмонвилль прибыл для того, чтобы убить Танахарисона, тогда как на самом деле француз был к нам направлен с небольшим отрядом, чтобы передать нам послание их генерала. Так что, как ни крути, Квинси был абсолютно прав, о чем я и сообщил Брэддоку. Тот прокашлялся и сказал: