Читаем Между меридианами или "Мы не братья! Мы - любовники..." (СИ) полностью

Брат кивает и выкидывает окурок, разворачиваясь и направляясь в сторону универа. Я тушу его бычок и иду следом.



Не выйдет из их затеи ничего хорошего. Жопой чую…



23 октября. 2013. Суббота. 23:57. Клуб.

30 Seconds To Mars feat. Afrojack – Dor Or Die







POV Bill





Всё кругом расплывается и мигает – громкая музыка пульсирует у меня в голове, сдавливая мой мозг, из-за чего я не могу нормально соображать, яркий свет прожекторов ослепляет и сбивает меня с толку. Я бреду через танцующую толпу, чувствуя, как чьи-то руки хватают меня за бёдра, касаются спины или рук, сталкиваюсь с потными разгорячёнными телами и иногда останавливаюсь. Мои ноги переплетаются, и я всё это время пытаюсь понять, куда же я иду. Голова наотрез отказывается работать, я не помню, что я здесь делаю и с кем вообще пришёл сюда. Я ничего не помню, словно кто-то полностью очистил мой диск памяти.



Я помню только то, что пил с каким-то парнем, чьего имени я не помню, а, может быть, даже и не знаю, и то, что он предлагал мне какие-то безобидные таблетки. Может быть, ЛСД. Или просто усилители чувств. Меня это мало волновало, и теперь я пробираюсь в сторону барной стойки, чтобы зайти в дверь, расположенную слева от неё, и попасть в туалет.



Я не чувствую своего тела, двигаюсь, словно на автомате. Мои ладони потные, и мне приходится каждые десять секунд вытирать их о джинсы. Мне жарко и душно, хочется пить. Хочется подышать свежим воздухом. Но в тоже время, я не хочу избавляться от этой лёгкости и отсутствия мыслей.



Я всё-таки добираюсь до стойки, вырываясь из потока танцующих тел, и неровной походкой направляюсь к двери, пытаясь сфокусировать на ней взгляд. Перед глазами всё расплывается и сверкает, но я всё-таки добираюсь до преграды и вваливаюсь в другое помещение. Здесь небольшой коридор, который ведёт не только в сторону туалетов, но и в сторону приватных комнат.



Я иду вперёд, с запозданием понимая, что меня изредка кто-то толкает в плечо, проходя мимо, и оттесняет к стенке – я продолжаю фокусировать своё внимание на двери мужского туалета, который в этот раз расположен куда дальше, чем обычно. Меня это не смущает, и я продолжаю упорно идти к своей цели.



Музыка здесь гораздо тише – я вваливаюсь в туалет и практически пролетаю всё пространство до раковины, хватаясь пальцами за холодную поверхность, чтобы не упасть. Кое-как включаю воду и решительно подставляю под струю голову, чувствуя, как волосы намокают, а жидкость проникает мне за шиворот. Только через несколько секунд я понимаю, что мне надо выпрямиться, - я собираю все силы и с трудом отстраняюсь от раковины, поднимая взгляд на своё расплывающееся отражение.



Вид у меня бледный, синяки под глазами, взгляд затуманенный, а по волосам стекают капли ледяной воды. Я ополаскиваю лицо, пытаясь прийти в себя, и, наконец, выключаю воду.



Мне требуется время, чтобы отойти от раковины и направиться в сторону коридора. Мысли всё ещё пытаются, но я удачно добираюсь до двери и даже выхожу из туалета. Голова перестаёт кружиться, и теперь я могу более-менее оценивать ситуацию. Кажется, действия наркотика начинают проходить.



Я прикрываю дверь и направляюсь в сторону танцпола, но чья-то рука хватает меня за плечо и прижимает к стене. Я понимаю, что происходит, только спустя несколько секунд, словно заедающее видео в онлайн проигрывателе, наконец, добралось до места озвучки.



- Мне весь вечер за тобой бегать? – я пытаюсь сфокусировать взгляд на человеке, и, когда мне это удаётся, я с разочарованием понимаю, что это Джон.



Ах, да, я же пришёл сюда с ним, а потом сбежал, потому что не хотел проводить с ним время. А потом я встретил какого-то парня, кажется, моего знакомого… Мысли опять путаются, и я вяло отталкиваю парня от себя.



- Катись к чёрту, - бросаю я, отстраняюсь от стены. – Достал.



Я снова пытаюсь уйти, но Джон возвращает меня на место.



- Мне надоело, что ты избегаешь меня. Забыл про наш уговор? – его голос долетает до меня с трудом и даже с опозданием, и мне хочется, чтобы он замолчал и оставил меня в покое. – Это бесит, знаешь ли!



Я хмурюсь, неохотно вспоминая, что я всю неделю игнорил его, не отвечал на звонки, избегал в университете, даже притворялся, что меня нет в городе, и вечно находил причину, почему мы не можем поцеловаться, или заняться сексом, или хотя бы держаться за руки. А когда оправданий у меня не осталось, да и желания спорить с ним тоже, я согласился сходить с ним куда-нибудь вместе и, конечно же, выбрал для этого клуб. А потом так удачно слинял от Джона.



Парень что-то говорит мне, но я не слышу его из-за собственных мыслей. Мне приходится снова оттолкнуть его, чтобы заставить замолчать, но Джон неожиданно хватает меня за предплечье и тянет в сторону приватных комнат. Я понимаю его задумку только в тот момент, когда за нами закрывается дверь, а меня прижимают к стене.



- Какого чёрта? – наркотик мешает мне не только соображать, но и нормально двигаться тоже.



- Хватит уже ломаться, - рычит парень.



Перейти на страницу:

Похожие книги

Руны
Руны

Руны, таинственные символы и загадочные обряды — их изучение входило в задачи окутанной тайнами организации «Наследие предков» (Аненербе). Новая книга историка Андрея Васильченко построена на документах и источниках, недоступных большинству из отечественных читателей. Автор приподнимает завесу тайны над проектами, которые велись в недрах «Наследия предков». В книге приведены уникальные документы, доклады и работы, подготовленные ведущими сотрудниками «Аненербе». Впервые читатели могут познакомиться с разработками в области ритуальной семиотики, которые были сделаны специалистами одной из самых загадочных организаций в истории человечества.

Андрей Вячеславович Васильченко , Бьянка Луна , Дон Нигро , Эдна Уолтерс , Эльза Вернер

Драматургия / История / Эзотерика / Зарубежная драматургия / Образование и наука
Божий мир
Божий мир

В книгу «Божий мир» сибирского писателя Александра Донских вошли повести и рассказы, отражающие перепутья XX века – века сумбурного, яростного, порой страшного, о котором вроде бы так много и нередко красочно, высокохудожественно уже произнесено, но, оказывается, ещё и ещё хочется и нужно говорить. Потому что век тот прошёлся железом войн, ненависти, всевозможных реформ и перестроек по судьбам миллионов людей, и судьба каждого из них – отдельная и уникальная история, схожая и не схожая с миллионами других. В сложнейшие коллизии советской и российской действительности автор не только заглядывает, как в глубокий колодец или пропасть, но пытается понять, куда движется Россия и что ждёт её впереди.В повести «Божий мир» – судьба в полвека простой русской женщины, её родителей, детей и мужа. Пожилая героиня-рассказчица говорит своей молодой слушательнице о вынесенном уроке жизни: «Как бы нас ни мучили и ни казнили, а людей хороших всё одно не убывает на русской земле. Верь, Катенька, в людей, как бы тяжко тебе ни было…»Повесть «Солнце всегда взойдёт» – о детстве, о взрослении, о семье. Повесть «Над вечным покоем» – о становлении личности. Многокрасочная череда событий, происшествий, в которые вольно или невольно втянут герой. Он, отрок, юноша, хочет быть взрослым, самостоятельным, хочет жить по своим правилам. Но жизнь зачастую коварна и немилосердна.

Александр Сергеевич Донских , Гасан Санчинский

Драматургия / Современная русская и зарубежная проза