Между мирами или Поцелуй для дракона

– Нужно уловить след, ведущий к Ашшуру Суму-ла-Элю. Тонкий энергетический отпечаток – он ощущается, как цветная рябь по глади реки.

– Для этого нужна магия?

– Нет, только желание слушать. Ну, вернее, не совсем. Это сложно… Если я испытываю любовь к человеку, я словно вижу его суть и легко найду дорогу сквозь тысячи лабиринтов. Но если сердце не отзывается на зов родственной души, то лабиринт становится тюрьмой.

– Жестоко.

– Зато оправданно: сразу можно понять, кто здесь лишний, – с иронией обронила Лум, указывая на себя и отпинывая неказистый камушек в сторону. Словно он напоминал её саму и мешался на дороге с более гладкими и ладными камнями. И это, как оказалось, неудивительно: Лум не желала принимать участие в отборе, в отличие от сестры, так как её сердце было уже занято, но идти против воли родителей она не посмела. Как, в принципе, я и предполагала. А вот Нэя, её сестра, наоборот, грезила об Ияре с малых лет. Говорила, что они предназначены друг для друга. Возможно, поэтому лабиринт их разлучил: одна пошла на зов сердца, а вторая решила потеряться.

Пока я слушала историю девушки, а потом хвалебные оды её ненаглядному Кайросу, было легко. Её рассказы отвлекали, и, казалось, ты не в лабиринте, а прогуливаешься по аллее с подругой, такой воздушной и светлой, что на душе становилось тепло. И вот уже солнце не подпаливает пятки, и лёгкие не задыхаются от удушливого марева, а забитые мышцы враз скинули усталое оцепенение и у хозяйки открылось второе дыхание. Всё-таки замечательно, что я её встретила, просто подарок судьбы.

Обманчиво. Недолго.

Когда на пути через полдня блуждания встретилась очередная развилка, мы поняли, что вновь никуда не пришли, и расстроились.

Хотя чего расстраиваться? Ну не пройдём, ну отлучат нас от дальнейших притязаний на Ияра. В то, что нас могут навсегда оставить в лабиринте, не верилось. Но всё равно тревожно и на душе скребут кошки.

Солнце стало ещё агрессивнее кусать за щеки и нос. Я приложила ладонь ко лбу и прищурилась: если дело не сдвинется с мертвой точки, то до заката мы просто не доживём. Оторвала от подола две длинные полосы, одну, широкую, поделила, и мы её повязали на головы, а от второй стала отрывать мелкие кусочки и бросать позади себя. Некоторое время радовалась своей находчивости, ведь «хлебные крошки» – это понимание того, что ты хотя бы не ходишь по кругу. Но когда Лум наткнулась на один синий лоскут, я взвыла от досады. У нас пропало желание двигаться. Лум сползла по стене, подтянула ноги к груди. Опустошение – вот что это было. И понимание, что бег по кругу ни к чему не приведёт.

Я была с ней согласна. Хотелось прилечь и закрыть глаза. Я присела рядом, опираясь на стену. Плечом к плечу. Никогда не страдала клаустрофобией, но в какой-то момент поймала себя на мысли, что стен слишком много: они давят, нависают низко, и я задыхаюсь.

Может, выход и правда найдёт только тот, кого ведёт истинная любовь? Кто верит в свою уникальность и готов отдать всё, чтобы быть с Ияром. Я себя к таким не причисляла и теперь должна буду тут сдохнуть. И зачем я согласилась? Найра же сразу сказала, что есть шанс умереть. А я, наивная дурочка, думала, что она преувеличивает. И теперь никому не смогу помочь: ни себе, ни Лум, ни Лоре, ни даже Кексу. Надеюсь, эта своевольная кошачья рожа смогла устроиться и найти себе уголок. Мышей и другой живности во дворцах хватает. Ну или найдёт того, кто сможет о нём позаботиться. Горькая усмешка: кот был слишком горделив, чтобы любить кого-то ещё. Даже Лоре не давался в руки, исчезал, как только в гостях появлялись чужие.

Он был предан мне за то, что котенком подобрала его с улицы. Вспомнила, как пыталась его пристроить, и улыбнулась. Кот был настроен агрессивно. Одной подруге расцарапал руки до крови, другой нагадил в туфлю, пока мы пили чай. От третьей сбежал и неведомым образом пришёл ко мне, лежал под дверью и жалобно мяукал, словно жалуясь на мою тупость. Порой мне казалось, что он меня понимает. Наверное, поэтому я стала вести с ним задушевные беседы. Ну, по крайней мере, слушал он внимательно.

Вот и сейчас, ведя внутренний диалог и прося прощения у кота, я услышала его мяуканье. Такое родное, что в груди сдавило от тоски.

Мяуканье повторилось уже громче и противнее, и я распахнула глаза. Солнце клонилось к горизонту, неуловимо надвигалась ночь. Невозможно, но, как оказалось, мы с Лум уснули. Моргнула, сгоняя перед лицом чёрных мошек, и не поверила себе, когда в паре шагов действительно увидела кота. Сидит как ни в чем не бывало в конце дорожки, поднял заднюю лапу и не спеша нализывается, а рожа такая хитрая, словно успел где-то напакостить. Надеюсь, не в тапки Ияра, а то с него станется... Хотя я бы была не против. Злости на горе-правителя не хватало: как можно подвергать девушек такой опасности?!