Между молотом и наковальней

Сложив рюкзаки в угол и накинув на плечи плащ-палатки, разведчики вслед за начальником штаба по лабиринту ходов-сообщений добрались до передового поста, но там не задержались. Воспользовавшись непогодой, Алик, Кавказ и Дизель перебрались ближе к позициям противника, залегли за скалой и принялись вести наблюдение. Несмотря на то что полторы недели назад им здесь уже пришлось побывать, они внимательно всматривались в коварную зелень склона. Там под неприметными кочками таилась смерть. Алик с Кавказом вертели биноклями и пытались обнаружить за стеной дождя стальную паутину систем сигнализации. Это оказалось напрасным занятием, ливень не прекращался, им пришлось свернуть работу и вернуться в блиндаж.

В ту самую ночь, когда разведчики Алика Айбы и других спецгрупп начали выдвигаться на исходные рубежи, абхазская артиллерия открыла ураганный огонь по оборонительным позициям оккупантов на Гумистинском фронте и пунктам управления в Сухуме. Такого мощного обстрела город не видел и не слышал за все время войны. От грохота канонады в районе Синопа в домах вылетали стекла из окон, а в Кяласуре с потолков осыпалась штукатурка. В штабе грузинских войск его расценили как прелюдию к штурму и приготовились к отражению. Этот отвлекающий маневр, задуманный генералами Сосналиевым и Дбаром, позволил десятку малых катеров и баржам военно-морских сил Абхазии в ночь с 1 на 2 июля совершить смелый рейд из Гудауты к побережью Восточной Абхазии.

Пасмурная погода была только на руку отчаянно дерзкому командиру Гудаутского дивизиона военных катеров Александру Воинскому и его морякам. Несмотря на кромешную тьму, он уверенно держал нужный курс, и, оставшись не замеченными береговой охраной противника, катера и баржи на рассвете вышли в район села Тамыш. Здесь моряки и десантники столкнулись с, казалось бы, непреодолимым препятствием. Шторм к этому времени набрал силу и достиг трех баллов. Волны захлестывали палубы косматыми, пенистыми языками и затем ревущими валами обрушивались на едва видневшийся в блеклом лунном свете берег. В такую погоду о высадке десанта и выгрузке артиллерии не могло быть и речи. В грозно ревущем прибое тонули надежды командира десантников Заура Зарандиа.

Глава 6

Турецкие фрегаты до заката солнца продолжали строго держать боевой порядок. Артиллеристы дежурили у пушек, нукеры не зачехляли оружие, а Сулейман не покидал капитанского мостика. Он не исключал того, что вслед за казаками Найденова в море на перехват выйдут корабли русской эскадры. Но его опасения оказались напрасны, горизонт по— прежнему оставался чист, а впередсмотрящие проглядели глаза, пытаясь обнаружить русский парус.

Этот поход к берегам Абхазии для турецкой военной экспедиции сложился удачно. В море она вышла, не потеряв ни одного аскера, ни одного моряка. Погрузка махаджиров на борт прошла без большой пальбы и серьезных стычек, если не считать двух десятков потерявших головы и бросившихся в пасть к казакам Найденова и еще нескольких «сумасшедших», сиганувших в море к своим жеребцам.

Потом еще несколько часов на палубах царила обычная в таких случаях неразбериха, кое-где вспыхивали мелкие конфликты с аскерами, но вскоре все улеглось. От вида бескрайней громады моря, внушавшей большинству горцев суеверный ужас, даже самые воинственные присмирели. Жизнь постепенно брала свое, горцы принялись обустраивать свою походную жизнь. К вечеру у многих от былой гордости не осталось и следа. Самые ушлые быстро смекнули, что на раскаленной, подобно сковороде, палубе долго не продержаться, и, как только сгустились сумерки, начали тайком шмыгать в каюты. Там, вдали от чужих глаз, с их хозяевами шел циничный торг за место и будущую крышу над головой в Турции. Заносчивые гордецы князья Геч и Барак, оставшись без своих верных нукеров, сбросили спесь и, раскошелившись, перебрались в каюты второго класса.

«Море обламывало и не таких, как вы! — хмыкнул им вслед Сулейман и, покачав на руке увесистый кожаный мешочек с золотом, положил в сундук. — Через пару суток все станете как шелковые. За глоток воды отдадите не только последнее, а и своих жен! А с таким «приданым» можно подумать и об окончании службы», — тешил он себя надеждой.