Между морем и ветром

«Почему он такой соблазнительный? Никаких сил, так хочется обнять эту заразу. Ну, не подумал человек, с кем не бывает? Блин, я его оправдываю, а надо держаться. Пусть его проступок не так ужасен, как я думала, тем не менее, надо сохранять трезвый ум и помнить: буду слишком легко всё прощать, будет косячить дальше», – наставляла саму себя рассудительная барышня.

– Тешь себя мыслью, что тебе это пригодится.

Ксюша планировала сказать фразу холодно и стервозно, но вышло чуть игриво. Сева улыбнулся понимающе, и она разозлилась, на себя – в первую очередь.

Разговор плавно ушёл в иное русло и Ксюша выдохнула спокойно. Пикироваться с любимым мужчиной на глазах у его друзей ей не нравилось, а если учесть и тот факт, что её яростный братец тоже сидел и внимательно слушал, так вообще становилось не по себе. Она ничего не могла поделать – постоянно бросала на Ярослава короткие взгляды, то извиняясь, то следя за реакцией, то просто любуясь и радуясь в миллионный раз его существованию.

Брат сидел, положив руку на Светкино колено и выглядел вполне расслабленно, если, конечно, не обращать внимание на длинные тонкие пальцы, периодически сжимающие женскую ножку. Света прижалась к нему, положила голову на плечо, и нежно поглаживала, успокаивая.

«Не было бы её, тут, похоже, случился бы Армагеддец, – догадалась Ксюша. – Лучше заткнуться и поговорить с Севой потом. Когда–нибудь».

Глава 22. Экстрим

Света не знала о метаниях подруги и не совсем верно оценила ситуацию. Ей казалось, что Оксана ведёт себя слишком рассудительно для влюблённой. Не бросается посудой, не орёт, не предъявляет претензии, в том числе и не совсем разумные.

Будучи девушкой сдержанной и трезвомыслящей, ей всегда представлялась настоящая любовь бесконтрольно эмоциональной, а оттого и недоступной ей самой. И пусть у них с Ярославом было всё не так, она искренне верила, что они пропустили импульсивный конфетно–букетный период из–за длительного знакомства и особенностей её характера. А вот Ксюша, темпераментная и чувствительная, в начале отношений должна была вести себя более несдержанно.

– Слушай, я вот тут подумала, – начала Света тихонечко, когда они вдвоём с подругой отошли к реке вымыть посуду, – А ты не думала, что к Севе у тебя совсем другие чувства? Ну, то есть… не знаю, мне почему–то вдруг подумалось, что ты… ну, ты ведь с ним переспала, будучи толком не знакома, и вот я подумала… – Света чувствовала, что лезет не в своё дело, запиналась от неловкости, но предположение казалось ей очень верным, и она рискнула. – Короче, может ты надумала себе любовь к Севе, чтобы оправдаться перед собой за ту ночь?

Ксюша вцепилась в сковороду, которую безуспешно пыталась отмыть от жира в холодной воде без средства для посуды. Подобную мысль не так давно озвучила ей Настька. Тогда она долго металась и переживала, и, если бы не своевременная подсказка мамы отпустить ситуацию и просто любить, возможно, пришла к тому же мнению.

Но что ей думать сейчас? Когда прошло столько времени, а чувства остались? Подлог, игра совести или всё же настоящая любовь?

За полосой света от открытой настежь летней кухни стояла непроглядная тьма, и Света не видела Ксюшиного лица, иначе поняла бы, какую боль причинила парой фраз.

Не специально, разумеется. Как всегда бывает, девушка действовала из благих побуждений, переживая, что подруга допустит её ошибку.

Ксюша остервенело тёрла жирную посудину, подбрасывая щедрыми горстями речной песок, но действия, сугубо машинальные, никак не отвлекали её от невесёлых размышлений.

– Не знаю, просто не знаю, – ответила она.

Света не стала продолжать разговор, смешавшись ещё больше, чем во время вопроса. Домыла свою часть посуды, переживая, не натворила ли глупостей. Но в итоге оправдала себя. Лучше немного переболеть и принять правильное решение, чем сделать глупость и осознать её через двадцать лет брака. В это Света верила истово. Сама наступила на эти грабли.

– Ой, дождь пошёл! Холодный, – вздрогнула она от первых капель, тяжёлых, крупных и жутко неприятных в прохладе ночи.

– Дождь? – Ксюша ничего не почувствовала, так глубоко погрузилась в размышления. Подумала сперва, что Светка услышала тихий плеск её слезинок, упавших мгновением раньше.

– Да. Идём в палатку. Скорее! А то вымокнем и простынем, – поторопила подруга и потянула за собой, ухватив повыше локтя.

В одной руке у Ксюши находилась сковорода, вторую накрепко зафиксировала Светка, и вытереть слёзы не получалось, но ровно десять шагов до летней кухни под дождём спасли ситуацию, смыв две мокрые дорожки полностью.

– Вроде бы не передавали дождь. Или передавали? – недоверчивая Дина высунула руку за пределы палатки и через несколько секунд повернулась к друзьям. – Там ливенюка. Это опасно?

Не сговариваясь, компания посмотрела на Севу, тот не стал обнадёживать.