Между морем и ветром

После безумия и сумасшедшего напряжения последнего часа друзей одолел истерический смех. Они сгибались пополам, держась за животы, рыдали, хрюкали, но при всём при этом старались делать это тихо, чтобы не разбудить первого в их компании малыша. Он вызывал у всех и трепет, и удивление, и страх, и благоговение. Даже сейчас они не забывали о нём. И Лена таяла, смотрела на всех влюблённым взглядом, едва сдерживая слёзы умиления и нежности к заботливым друзьям.

И вечер перестал быть возбуждённо–напряжённым. Истощённая до нервного срыва молодая мать расслабилась, почувствовав себя любимой и важной для большого количества людей, улыбнулась. И все постепенно тоже перешли в уставшее, но довольное состояние.

Они справились. Они смогли. Они в безопасности.

Лагерь разбили быстро: поставили палатки, кухню, в угол которой свалили всё ненужное в настоящий момент, нашли и поделили воду в бутылках, чтобы не было нужды искать её посреди ночи.

Ярослав постелил Ксюше в машине поистине царскую в походных условиях кровать, даже простынкой накрыл и положил подушку.

– Оуч. А я со спальником, – хмыкнула она.

– Ну, будет холодно, укроешься. Светка всегда берёт полный постельный набор, привыкай, – брат чмокнул её в щёку и отошёл.

«Привыкай! – фыркнула Ксюша про себя. – Слово–то какое популярное в этом сезоне, вы поглядите!»

– Я, вот, не очень люблю палатки, – раздалось сбоку. – Яр, может, ты дашь добро на невинный просмотр сновидений в сухом и комфортном салоне твоего авто?

– Да без проблем! – ошарашил Ярослав всех своим ответом. Ливень минут пять как стих, и голос мужчины слышали почти все в лагере. – В любой день звони, приезжай, могу даже тебе выдать дубликат ключей. Парковка у нас с видеонаблюдением, безопасная. В любую ночь, кроме этой. Мне для тебя ничего не жалко.

– И сестру отдашь? – вкрадчиво спросил Сева.

Ксюше казалось, что у неё даже сердце прекратило биться, так она замерла, затаилась. В не очень хорошо освещённом лагере фигуры брата и любимого выделялись чёрными скульптурами, лиц не разглядеть. И она вслушивалась в каждый шорох, в каждый вздох двух мужчин, стоящих в пяти шагах от неё, отсекая все остальные звуки.

– Она взрослая девочка и сама примет это решение, – спокойно и даже с лёгкой усмешкой в голосе произнёс Ярослав. – Я лишь помогаю ей не сделать глупость. С тобой иногда очень трудно. Пусть сперва убедится, что ты тот, кто ей нужен.

– Сомневаешься?

– В твоих чувствах к ней нет, а вот в её к тебе – здесь у меня ответа пока нет. Не будем торопиться, договорились?

Последнее слово было сказано с нажимом, едва ли не переходящим в угрозу, и Ксюша поневоле улыбнулась. Выхода у Севы особого не было, пришлось соглашаться. Но это её не расстроило, слишком приятны были слова брата.

«Севочка попался, попался Севочка, – напевала она про себя, укладываясь. Только вот уже закрыв глаза, её озарило. – Ох, чёрт! Но почему, почему всем кажется, что я его не люблю? Неужели это правда?»

Ксюша подскочила с этой мыслью, да так и замерла. Слёз не было, сейчас за неё рыдала сама природа. Тяжёлые, грузные капли принялись остервенело тарабанить по крыше машины, добавляя первобытных, диких ритмов к её прерывистому дыханию и отчаянно рвущемуся из груди сердцу.

Она сидела так ещё долго, пытаясь проанализировать чувства, ощущения, воспоминания. Любовь к Севе казалась ей настоящей, истовой, страстной, болезненно–сильной. Но страх слой за слоем окутывал вязким коконом из паутины сомнений, причиняя почти физическую боль.

В ту ночь Ксюша не уснула – провалилась в спасительный обморок, и тем удивительнее ей было проснуться бодрой и весёлой, полной энергии и сил.

Привычка рано вставать сделала своё дело – встала Ксюша самой первой. Утром жизнь показалась куда прекрасней, и она отложила неприятные мысли на потом.

Тихонечко прикрыв дверь авто, чтобы не разбудить друзей, ранняя пташка пошла в сторону реки. В темноте ночи они разбили лагерь на открытом месте и уединиться для некоторых процедур было невозможно. Ксюша рассудила, что высокий берег станет достаточно хорошим прикрытием, ведь на обратной стороне лишь густой и безлюдный лес, подглядывать некому.

«Медведи не в счёт» – хихикала она про себя, пока вдруг не вспомнила, что они находятся в довольно обитаемом живностью регионе, где и тигры – не редкость.

По наезженной дороге после дождя идти было скользко, и Ксюша быстро шагала по хлюпающей и чавкающей, но более надёжной, траве рядом. Организм настойчиво подгонял тяжестью внизу живота, и на мелочи вроде размокшей под ногами почвы или мелкую противную морось было начхать.

Только вот, когда она вышла к первому броду, который они за вчерашний день успели преодолеть дважды, физиологические потребности отступили на задний план.

На противоположной стороне, прямо у кромки реки, рос лес – никакого намёка на пляж. Дорога словно выныривала из воды и тут же скрывалась в зелёной темноте. И сейчас, в двух метрах от бесновато плескающихся волн стояли машины.