Между морем и ветром

Длинная дорога располагала к общению, и Ксюша выбрала в собеседники приятного и весёлого друга детства, а не надутого братца и негодующего Севу. Конечно, её пытались вовлечь в разговор, но лишь первое время, потом смирились и оставили в покое.

«А ты точно не имеешь этих планов? Уверена?» – Света не скрывала волнения, наставила множество вопросительных и восклицательных знаков, ещё и смайликами усилила эмоциональный фон.

«Слушай, ну хоть ты успокойся, а? Он мой друг из тех времён, когда я под стол пешком ходила. Наши дорожки разошлись в начальной школе. Я его вообще не знаю! Как он жил, кем он стал. Мы просто вспоминаем детство!» – раздражение всё же проступило на её лице, и Сева тут же постарался вовлечь её в разговор, воспользовавшись моментом, когда она отложила телефон в сторону.

– А ты, я смотрю, всегда любила представляться разными именами, да?

– Почему разными? Это взаимосвязанные имена. Ксеней меня называли в детстве, потому что меня зовут Ксения. Потом кто–то назвал Ксюшей, мне понравилось, и в универе я уже так и представлялась.

– А Оксана? – уточнил Сева.

– Ну, кое–кто свинтил на свои Севера, я ничего не знала, волновалась, потом психанула, записалась в парикмахерскую и сменила имидж. А к новой мне прекрасно шло новое имя. Что тут непонятного?

Ксюша злилась и не могла найти тому причину. Все её раздражали чрезмерно: Светка предъявляла претензии, Сева допрашивал, Ярослав просто сердито сжимал руль. Ещё и не давали спокойно пообщаться с единственным человеком, который сегодня доставлял хоть какую–то радость.

– Тебе хорошо светленькой, мне очень нравится, – Сева подсел ближе и приобнял настороженную и недовольную девушку. Свою девушку. Зашептал на ушко. – Ксюшик, извини меня, пожалуйста. Я осёл. Я правда думал, что позвоню тебе, когда доберусь. Честное слово. Но у нас отобрали телефоны ещё здесь.

– Ты же говорил, – встрепенулась она.

– Т–ш–ш, говорил. Говорил то, что сказали говорить. У меня действительно не было возможности тебе сообщить. Все узнали заблаговременно, один я – за пару часов до отъезда. Потом тебе расскажу про отца, он у меня любит так чудить.

– Думаешь, мне легко тебя простить после двух месяцев ожидания?

– Чем я могу загладить свою вину? Давай придумаем мне штраф? – предложил Сева.

Ксюша до безумия желала прижаться к нему, обнять, поцеловать. Близость мужчины сводила с ума. Наконец он здесь, с ней. Касается её, нежно, бережно, как мечталось. Но нельзя! Нельзя поддаваться, твердила она себе каждое мгновение, каждую долю секунды, что оставалась в его объятиях, наслаждалась ими.

– Не знаю, как, Сева, – ей достаточно было недовольно шевельнуть плечами, как он тут же убрал руки, отсел чуть дальше. – Не знаю, но подумаю. У тебя было время оценить обстановку, всё для себя решить, а у меня, у меня оно тоже было, только вот думала я не в том направлении.

– Логично, – ему совсем это не нравилось, но понять её он мог. – Только, Ксюш, я тебя очень прошу, пожалуйста, не уходи в подполье. Я очень хочу тебя видеть, пока ты будешь думать.

– Где?

Сева склонился и зашептал на ухо тихо–тихо, чтобы подслушивающие Ярослав со Светкой не разобрали слов:

– Я хочу ответить тебе: везде и всегда. Но знаю, что нужно по–другому. Может, походим на свидания? Ты не против?

– На сапах? – Ксюша хрюкнула от смеха. Этот негодяй всегда умел поднять ей настроение парой фраз, вот и сейчас сработало.

– Я подожду столько, сколько нужно, – Сева заглянул в самые красивые на свете голубые глаза и уточнил: – Я серьёзно.

– Даже год?

– Даже два. Но надеюсь, ты всё же не будешь столь злопамятна.

Он планировал чмокнуть её в нос, чтобы сгладить шуткой фразу о злопамятности, как он заметил, Ксюша не любила подобных замечаний, но машину тряхнуло и их губы столкнулись. Коротко, буквально на долю секунды.

Глаза девушки стали круглыми как плошки.

– Мне показалось, ты собирался не давить на меня – пристыдила она Севу.

– Я…

– Да–да, скажи ещё, что случайно вышло. В общем, веди себя прилично, а то нажалуюсь брату.

Улыбка помимо воли снова проявилась на лице. Ещё одна маленькая детская мечта только что сбылась.

С водительского места тут же донеслось многозначительное «Сева», и Ксюша едва не захлопала в ладоши от счастья. В таких условиях состряпать и держать приличное лицо никак не удавалось, и она отвернулась, сделав вид, что любуется пейзажем за окном.

Пейзаж был «очень живописным»: метр серой полосы песка, ещё пара метров ярко–зелёной после дождя травы и сплошная белая завеса тумана. Такого же густого тумана, что сгустился над её отношениями с Севой.

«Ладно, не будем торопиться, – рассуждала Ксюша, – придёт время, и всё образуется. Я на него реагирую ещё острее, чем раньше, а то, что всем кажется… А кажется–то только Насте и Свете, они меня не так хорошо знают, если разобраться. Вот если Юлька скажет, что у неё есть сомнения, вот тогда стоит переживать».