Между Москвой и Тверью. Становление Великорусского государства

В деятельности Всеволода Юрьевича видим закладку прочных основ «великого княжения Владимирского и Великого Новгорода», как характерно называют поздние летописцы Суздальской земли эту политическую формацию. После нескольких решительных столкновений Всеволод привел новгородцев к тому, что они у него просили себе князей и владимирский князь, первый, кого летописные тексты определенно титулуют «великим князем», посылает на новгородское княжение племянников и сыновей своих. Боевое положение владимирского великого князя требует распоряжение возможно значительными военными силами. Вполне реальными потребностями суздальской политики проникнуто стремление ее северорусских князей к подчинению себе других русских князей, чтобы парализовать их противодействие расширению своей власти и пользоваться их силами для своих предприятий. Последнее особенно ясно в отношениях Андрея Боголюбского и Всеволода Юрьевича к князьям муромо-рязанским и смоленским. Владимирские князья посылают их со своими войсками в походы, низводят их до положения своих подручников. Оправдание своему засилью они ищут в традиционной идее старейшинства, которое Андрей «отделил» от Киева, а Всеволод определеннее привязал к «великому княжению владимирскому». Однако при этом подлинный смысл «старейшинства во всей братьи, князьях русских» претерпел существенное искажение. Прежнее, киевское старейшинство и оправдывалось, и питалось общерусскими интересами Киевской Руси, прежде всего – насущной задачей борьбы с половцами, а суздальское старейшинство стало силой, понуждавшей «братью» служить политике, задачи которой либо были им чужды, либо даже противоречили их собственным интересам. Лишь по принуждению служат смоленские Ростиславичи Андрею и Всеволоду против Новгорода и князей черниговских. А в земле Муромо-Рязанской, особенно после ее распада на две княжеские вотчины – муромскую Святославичей и рязанскую Ростиславичей, внутренние смуты дают суздальским князьям повод утвердить на основе своего признанного старейшинства настоящее господство. Начало властному вмешательству в дела Муромо-Рязанской земли положил еще Юрий Долгорукий, а Всеволод после попытки «поряд сотворити всей братье» муромской и рязанской (1180 г.) повелел «изымать» неугомонных князей, послал на Рязань княжить сына Ярослава, попытку сопротивления сурово усмирил разорением Рязани и большим выводом людей в Суздальщину, а Муром отдал пронскому князю. Подчиняя себе рязанских и муромских князей, великий князь Всеволод брал на себя оборону муромо-рязанских пределов. В 1183 г. видим его в походе на волжских булгар с князьями рязанскими и муромским; в 1199 г. он идет с сыном Константином на половцев, доходит до их зимовищ возле Дона67. Борьба со степными кочевниками и с соседней мордвой держала в постоянном напряжении рязанские и муромские силы, и опора в силах остальной Великороссии была им неизбежной необходимостью. По существу, проявление владимирского старейшинства обслуживало местную суздальскую политику, и южный поэт был прав в укоризне Всеволоду: «Ни мыслию ти прилетети издалеча, отъня стола поблюсти». Судьбы Южной Руси не привлекали организующей энергии Всеволода; проявление его властного вмешательства в южные дела лишь ускоряло и обостряло политическое разложение Киевской Руси и связано прежде всего с его смоленскими и черниговскими отношениями.

* * *