Между Москвой и Тверью. Становление Великорусского государства

Значительное развитие каменного церковного строительства, а тем более выработка оригинального и художественно-содержательного стиля возможны только в стране с развитой городской жизнью, богатой материальными средствами, развитием местного ремесла и вообще своей местной культурой. Н.П. Кондаков справедливо указывает на украшение наружных стен суздальских храмов назидательной скульптурной символикой как на признак развитой городской жизни, так как эта символическая скульптура рассчитана на внимание и понимание населения, толпящегося на храмовой площади. Одних этих храмов достаточно, чтобы отказаться от представления о Северо-Восточной Руси XII в. как о темном захолустье, где и культура, и благосостояние, и городская жизнь стояли несравненно ниже, чем на Киевском Юге.

Своеобразный художественный тип суздальского искусства XII в. – одно из наглядных проявлений обособленности этой русской области. Но не следует преувеличивать ее обособления, игнорируя значительность ее связей с югом и западом. В наших летописных источниках достаточно указаний на то, как дорожили этими связями князья Северо-Восточной Руси. Увлечение «теорией родового быта» оставило глубокий след в нашей историографии, между прочим, и в том отношении, что политика Юрия Долгорукого осмыслялась как борьба за отвлеченный принцип старейшинства на Русской земле, связанного с золотым столом Киева, без достаточного внимания к реальным ее мотивам. Юрий – это видно из фактических данных о его деятельности в наших летописных сводах64 – стремился к сохранению и усилению своего влияния в Южной Руси не без отношения к своим «суздальским» интересам. Его борьбу за Киев нельзя отделять от характерных усилий закрепить за собой вотчину Всеволода Ярославича и Владимира Мономаха – Переяславле-Южный, а также Городец Русский, Посеймье и Курск, линию связи Суздальщины с югом. С такой точки зрения не столь глубок разрыв с его политикой деятельности Андрея Боголюбского и Всеволода Юрьевича. Они отрешились от представления о Киеве как неизбежном центре общерусского влияния, но не от стремления сохранить это властное влияние на судьбы русского юга. Помимо политических мотивов – держать под своей рукой традиционный центр всей системы междукняжеских отношений, чтобы не дать окрепнуть силе соперников – старших Мономашичей, опасной для Суздальщины по их влиянию на Новгород, Смоленск, Черниговщину, – это стремление объясняется определенными торговыми и культурными интересами. Торговые и культурные отношения Суздальщины с Черниговом и Галицкой Русью, Смоленском и Новгородом были широки и значительны. Они недостаточно изучены, но все представления о них не объяснимы исторически: ни суздальское искусство, ни развитие книжного творчества Северо-Восточной Руси. С юга шли ценные товары, как и с запада; в Суздальщине знали немецких купцов и западных ремесленников; через нее шла торговля Востока и Запада, шел, напр., болгарский воск – с одной, и немецкие сукна, с другой стороны65. Великий Волжский путь, налаженный с VIII—IX вв., не замирал и в следующие столетия. Ростовско-Суздальская земля раскинулась на пути исконных транзитных отношений, которые объясняют, в связи с другими условиями, возникновение на Русском Северо-Востоке крупной исторической жизни.