Между Москвой и Тверью. Становление Великорусского государства

Перед нами значительный момент в истории Владимирского великого княжества, и нельзя не пожалеть, что летописные своды сохранили лишь отрывочные и слишком скупые известия. Но и по этим весьма недостаточным данным ясно, что борьба между Михаилом и Юрием пошла за широкую задачу – за власть над всей Великороссией, стало быть, за восстановление единства ее политических сил и политического главенства над ними. Попытка Михаила Ярославича и его сторонников – бояр захватить такие пункты, как Великий Новгород, Переяславль, Кострому и Нижний Новгород, не может быть сведена к «усилению Твери» или «увеличению тверского удела». Явственно проявились более широкие политические притязания; завязалась борьба за наследие великих князей Александра и Ярослава Ярославичей. Михаил Ярославич вернулся из Орды с ханским ярлыком на великое княжение248; в обряде «посажения на стол» во Владимире принял участие митрополит Максим249. Первым делом в. к. Михаила был поход к Москве «на князя Юрия Даниловича и на его братью», закончившийся примирением князей. Московским князьям пришлось признать Михаила великим князем, и тем закончилась первая вспышка московско-тверской борьбы. Этот исторический момент характеризуется не только деятельным участием, но даже почином великокняжеского боярства в порыве князя Михаила к захвату великокняжеской власти и восстановлению ее силы; порыв окончился, по существу, неудачей, несмотря на формальное утверждение Михаила на столе великого княжения; предстояла еще долгая и упорная борьба, чтобы наполнить эту форму желанным подлинным содержанием250. Но само это содержание было бы неправильно оценивать вне связи с крупным книжническим предприятием, какое около того же времени возникает во Владимире при митрополичьем дворе. Это предприятие – первый «общерусский» летописный свод, составленный, как с достаточной убедительностью выяснил А.А. Шахматов, в начале XIV в.251 Тщательное сравнение состава дошедших до нас летописных сводов привело А.А. Шахматова, между прочим, к выводу, что их составители опирались в трудах своих на обширный летописный свод «общерусский» по содержанию, первая редакция которого была доведена до 1305 г.252 и обличала обилием известий о событиях Северо-Восточной Руси свое владимирское происхождение. Богатый свод известий о событиях, часто местного только значения, во всех областях Владимиро-Суздальской земли – в рязанских и черниговских, новгородских и псковских, южнорусских и литовско-русских – свидетельствует о такой широте кругозора и интересов и о таком обилии сведений и источников, какие мыслимы только при дворе русского митрополита. Само положение главы Русской церкви давало митрополиту и его клирикам более широкий кругозор; при митрополичьем дворе следили за судьбами не одной какой-либо земли, а всей Великороссии, как и Западной Руси. С другой стороны, митрополичья кафедра одна только и могла располагать средствами для выполнения подобного дела: сюда возможно было собрать изо всех епархий и крупных монастырей местные летописные записи и своды; тут можно было иметь сведения о сколько-нибудь выдающихся событиях во всех углах Русской земли. Важнее всего с общеисторической точки зрения сам замысел использовать эти возможности для составления «общерусского» летописного свода. Замысел этот, подготовленный старой южнорусской традицией «Киево-Печерского Временника» и Повести временных лет, сложился естественно в великокняжеском стольном Владимире при дворе митрополита в связи с определенной политической тенденцией. Митрополиты, водворившись во Владимире, становятся влиятельным фактором северорусской политической жизни: интересы церкви – в широком смысле слова – делают их сторонниками прекращения всяческих смут и усобиц и поборниками более устойчивого строя отношений с реальной, а не только титулярной – великокняжеской – властью. Общерусские летописные своды дают тем самым ценное освещение и пояснение политической деятельности русских митрополитов XIV и XV вв.253

Не случайно совпало появление первого опыта общерусского летописного свода с моментом выступления великокняжеского боярства на путь энергичной борьбы за возрождение великокняжеской власти из постигшего ее глубокого упадка. Это боярство не могло не тяготиться все нараставшим ослаблением и унижением старого политического центра, с которым связаны были все его интересы, а водворение во Владимире митрополичьей кафедры с ее общерусскими интересами и старой традицией поддержки внутреннего мира под охраной единого главы светских властей должно было сильно оживить потребность в выходе из создавшегося тягостного положения.