Между нами

Короче говоря, я хотел бы позиционировать себя как президент, который вносит существенные изменения в будущее футбола. При этом я хочу вернуть легитимную власть избранным должностным лицам, забрав ее у администрации, которой мы передали то, что по праву принадлежит ассоциациям. В итоге УЕФА превратился в частный бизнес, который стал доминировать над интересами ассоциации, а я бы хотел вернуть все на свои места.

Поэтому в первую очередь я решил упразднить генерального директора УЕФА. В отличие от моего предшественника, я хочу быть полноправным президентом, исполнительным председателем. Я не хочу быть президентом, который только и делает, что принимает поздравительные букеты во время инаугурации, я хочу заказывать музыку. Итак, я решаю назначить генерального секретаря для контроля за администрацией.

Потом мой взгляд упал на Дэвида Тейлора, шотландца, про которого я слышал только хорошее. Работяга, умный и преданный человек, Дэвид Тейлор берет к себе на роль заместителя молодого наполовину итальянца, наполовину швейцарца, амбициозного Джанни Инфантино…

С Дэвидом наш дуэт работает слаженно. Он не из тех, кто со всем соглашается. Кто всегда говорит «да», кто расшаркивается перед вами, но при этом трусливо наносит удары в спину. А такой тип людей, увы, не перевелся в футбольном мире.

Дэвид Тейлор знает, как отстаивать свою точку зрения, если не согласен со мной. Вопреки распространенному мнению, мне нравится работать на пределе возможностей. Я никогда не считал себя умным от природы. Потому я и люблю обсуждать идеи до тех пор, пока из них не выйдет вся «вода» и мы не получим концентрат мысли. Мне нужны конкретные предложения. Мой генеральный секретарь ― идеальный партнер в деле проведения реформ согласно моей программе. Не позволит тратить время впустую. Как любой новый избранный президент, я должен воспользоваться определенной форой для смены курса. В первую очередь я хочу решить, на мой взгляд, самую важную задачу ― положить конец G-14, лоббистской группе, состоящей из крупнейших европейских клубов, которые в одной связке с УЕФА нарушают баланс континентального футбола и все время грозят отделиться. С моего первого дня на посту Ули Хенесс, генеральный директор мюнхенской «Баварии», прямо предупреждает меня: «Без УЕФА футбол будет жить, а вот без самих клубов ничего не будет работать».

Созданная в 1998 году, но официально оформленная в 2000 году, G-14 насчитывает 14 членов-основателей[40], каждый из которых победил по крайней мере в одном европейском турнире. Ее цель достаточно проста: сделать все, чтобы удовлетворить неуемную жадность участников. Фактически, размещая на официальном сайте кричащий слоган «Голос клубов», организация беззастенчиво сообщает о своих амбициях. Во-первых, выплата компенсаций от национальных федераций за то, что те будут предоставлять кубкам своих игроков (в частности, страховые выплаты при получении травмы). Во-вторых, ретроактивное возмещение этих выплат составляет головокружительную сумму в 800 миллионов долларов. В-третьих, множится количество европейских матчей: или за счет увеличения количества матчей Лиги чемпионов, или путем создания закрытого Чемпионата Европы по образцу североамериканской НБА. Я всегда был глубоко убежден в том, что создание такого замкнутого круга означает конец футбола. Для достижения своих целей G-14 финансируется только его членами, имеет всего одного-единственного сотрудника в лице Томаса Курта, а также члены лиги собираются четыре раза в год в Брюсселе, где находится штаб-квартира организации.

Ее принцип работы один из самых эффективных в Европе. Но он очень далек от принципов афинской демократии: каждый участник имеет определенное количество голосов, которое соответствует его спортивным достижениям с момента создания трех крупнейших европейских соревнований[41]. Таким образом, «Реал Мадрид», «Милан» и «Ювентус» (Турин) с 20, 14 и 8 голосами соответственно, поэтому они и управляют G-14. Рядом с ними французские клубы «ПСЖ» и «Олимпик» (Марсель), но в сравнении с «тройкой» они ― политические карлики.